В долине слез. О великих узниках Карлага. Валерий Могильницкий
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу В долине слез. О великих узниках Карлага - Валерий Могильницкий страница 12
«С чувством глубокой благодарности, – пишет А.Л.Чижевский, – отношусь к данному мне вами разрешению заниматься любимым творческим делом, возможным в лагере, – живописью, а в свободное вечернее время, когда наше помещение свободно от шума, работать теоретиком в области науки. Даже в этих условиях можно создавать истинно общечеловеческие ценности».
И далее: «Здесь, в Долинке, кто-то постарался создать мнение о том, что мои труды ровно ничего не значат. Это для меня не ново, так как и в Москве против моих новаторских работ были «многократные походы» со стороны «академически мыслящих» ученых, то есть людей, которые руководствуются учебниками и ненавидят новые идеи, новые смелые дерзания, особенно, если эти дерзания опережают современное состояние науки на десятилетия. Но, смею вас заверить, что не все так никчемно в моих трудах…
Прошу вас отдать распоряжение о приобретении для моих художественных работ масляных, акварельных и гуашных красок и цветных карандашей, на сумму примерно 250–300 рублей. Чижевский».
И тут надо сказать, что в Карлаге Александр Леонидович рисовал постоянно, в самых примитивных обстоятельствах, самыми примитивными и некачественными материалами. Живопись была для него так же, как поэзия, не развлечением, а потребностью. В лагере писал он больше по воображению, по памяти, вспоминая Россию, Калугу, зеленые луга и голубые прозрачные, как лебедь, реки, желтые стога сена и клин курлычущих журавлей… Его картины были полны света, солнца, чего так не хватало в мрачных бараках и комнатах Карлага. В историко-краеведческом музее в Караганде мне показывали его небольшие картины, в них было очень много от Левитана, которого я любил с детства. И все же это был Чижевский, самобытный Чижевский, живопись которого, честно говоря, мы забыли, схоронив его маленькие полотна в музейной пыли…
Правда, всего один-единственный раз уже после смерти Чижевского где-то в 1981 году в выставочном зале Караганды состоялась персональная выставка книг и рисунков, сделанных Чижевским в заключении. Их было много – они заняли четыре стены.
Картины художника сохранила и привезла в Караганду его жена Нина Вадимовна Чижевская, урожденная Энгельгард. Она тоже была репрессирована, и они, едва знакомые в юности, встретились в лагере и полюбили друг друга.
Первое, о чем Нина Вадимовна спросила, прилетев в Караганду, было: как тут наша Карменсита? Так они с мужем называли Ирину Николаевну Кулакову, внешне очень похожую на героиню Мериме и Бизе, великолепно исполнявшую романсы под звуки фортепиано, за которым сидел Чижевский.
На выставке Нине Вадимовне стало плохо. К тому же, стоял сильный мороз, и она совсем разболелась, попав в больницу.