противоречие заключалось в том, что под естественным правом, за возрождение которого выступали многие прогрессивные юристы, в том числе Петражицкий, понимался объективный, независимый от исторической эволюции и субъективных взглядов людей абсолютный идеал, к которому должно стремиться человечество. Этот идеал недостижим, однако позитивное право, существующее в конкретном обществе, должно ему максимально соответствовать. Такое представление коренным образом противоречило юридической практике пореформенной России и распространенному в общественном сознании убеждению, что право – лишь инструмент насилия государственной власти над гражданами. Оно противоречило также и юридическому позитивизму, согласно которому право меняется в зависимости от исторического периода и деятельности законодателей.
Отечественная юриспруденция подходила к праву с точки зрения общечеловеческих ценностей, выработанных цивилизацией, на основе которых в принципе возможно создание идеала общественного устройства. Особое значение придавалось положению о том, что человеческой природе изначально присущи определенные этические принципы, исконные правовые начала, выполняющие в обществе регулирующую функцию. Поэтому право понималось как тождественное нравственности.
Утверждение Петражицкого, что право является эмоцией и существует исключительно в психике индивида, не вписывалось ни в рамки представления об объективном существовании права, ни в традиционное его понимание только как позитивного, т. е. свода законов, действующих в государстве. По мнению Петражицкого, человек под воздействием эмоций склонен приписывать какому-либо внешнему авторитету, себе и другим людям различные права и обязанности, проецируя на них свои внутренние убеждения по поводу того, как следует поступать в той или иной ситуации. Поэтому для понимания сущности права нужно обратиться к психологии. Традиционное деление психики на познание, чувства и волю Петражицкий считал недостаточным, почему и ввел понятие «эмоции» как основного влияющего на поведение психического акта, имеющего двойственную, активно-пассивную природу. «Внутренний голос», совесть запрещает или разрешает нам определенное поведение. Мы ощущаем настоятельную необходимость поступить так, а не иначе. С этой точки зрения «наши права суть закрепленные за нами, принадлежащие нам, как наш актив, долги других лиц»[28]. В отличие от нравственных обязанностей, правовые обязательства связывают волю человека. Поэтому с социальной точки зрения право гораздо важнее нравственности.
Поскольку право целиком содержится в психике, то в повседневной жизни обычно не требуется знания официальных законов, и вообще существование права не предполагает какого-либо организованного союза, например государства, «признания нормы или правоотношения со стороны окружающих нас лиц, существования судов, законодателя и тому подобных явлений, представления о которых обыкновенно соединяются с мыслью о праве».
