что спросил зря. Марина вдруг покраснела.
«Значит, что-то сугубо личное», – подумал Владлен Алексеевич. Ему очень хотелось расспросить поподробнее про цель поездки, но он не решился. Троеглазова вдруг охватило чувство, очень похожее на ревность. Но он сделал вид, что ничего не заметил…
Марина, вспомнив про поездку в Финляндию, о которой совершенно забыла после знакомства с Троеглазовым, вдруг поняла, что не очень-то и хочет туда ехать. Конечно, повидаться с Гюнтером тянуло, но уже не так сильно, как, скажем, неделю назад. Теперь все мысли крутились вокруг Троеглазова с его необычным медальоном.
Пауза затянулась. Вместо ответа на вопрос о важности командировки Марина лишь покачала головой и срочно стала что-то искать в сумочке.
– Ну что, уходим? – спросил Троеглазов, подзывая официанта, чтобы расплатиться.
Они еще немного прошлись по набережной, любуясь видом на Эрмитаж и Дворцовый мост. Троеглазов попытался было вернуться к разговору о связи между айяндаками и Чингисханом, но Марина пообещала рассказать все в следующий раз:
– Не хочу впопыхах делиться с вами своими сокровенными мыслями об этом. Вы такой благодарный слушатель, что мне хочется растянуть удовольствие подольше. К тому же я поищу тетрадки с записями Карынпачи и дам вам их полистать. С возвратом, конечно. Может быть, вы тоже там что-то раскопаете, чего я не заметила.
– Не откажусь от такого заманчивого предложения, – согласился Троеглазов и решился все же на нескромный вопрос: – А вы в Финляндию, видимо, едете по личному делу? Нельзя ли как-то перенести эту поездку?
Марина отвела глаза, не выдержав его пристального взгляда:
– Пока не знаю, мне надо подумать…
– До завтра времени хватит?
Она кивнула.
– Тогда завтра вечером я буду ждать вас на том же месте, идет?
Она опять молча кивнула. Троеглазов остановил машину, усадил девушку, хотел было сесть рядом, но Марина сказала, что доберется сама.
«Не хочет говорить мне свой адрес, – решил Троеглазов. – Вот глупышка… Завтра я буду его знать. Как, впрочем, и цель поездки в Финляндию».
Он протянул водителю деньги, помахал Марине рукой и пошел пешком по набережной.
Как давно не был он в Питере! Наверное, лет шесть или семь. А ведь раньше каждая поездка в этот чудный город превращалась в настоящий праздник. Месяцами он копил деньги на билеты, откладывая по пять – десять рублей с каждой стипендии. Готов был стоять по нескольку часов в очереди, чтобы побывать в Эрмитаже или Русском музее, всякий раз вспоминая директрису детдома.
Когда он впервые попал в город на Неве во время белых ночей, то не спал трое суток. Никак не мог поверить, что в час или два часа ночи может светить солнце!.. Троеглазов обошел пешком весь центр города. Приезжал на последней электричке метро на Невский проспект и начинал свой обход. Сначала шел в левую сторону по Садовой, к Сенной площади, дальше по Гороховой к Адмиралтейству, потом
