с безумной любви, а кончил ненавистью
Рассказывает Оля:
«Мне тридцать два года. Выходила я замуж без особой любви, но не выйти было просто невозможно: мой будущий муж ходил за мной по пятам, заваливал меня цветами, писал стихи, не давал возможности с кем-нибудь потанцевать или просто поговорить. Дрался со всяким, кто подходил ко мне. Я не думала, что со мной может быть что-либо подобное: он был то покорным обожателем, то отчаянным безумцем.
Я пыталась объяснить ему, что не люблю его. Что тут было! Он плакал и умолял, обещал, что всю жизнь положит только на то, чтобы я его полюбила, а если я откажу ему, то он убьет себя. Я смирилась: в душе я боялась его и его безумных поступков, но выхода не видела.
Во-первых, что я могла поделать? Писать на него в милицию? Что толку? Во-вторых, я действительно опасалась, что он себя убьет, а я просто не переживу, если из-за меня погибнет человек.
И вот наступил день нашей свадьбы. Он весь сиял и не выпускал моей руки. Все видели, как он меня любит. А я и представить раньше себе не могла, что кто-то может оказаться способным на такие чувства.
Зайдя в туалет, я услышала через тонкую перегородку, как в ванной, где находились свекровь и золовка, свекровь говорила:
– Присушила она Николая. Это же надо, как он перед ней стелется! Угробила парня, растоптала. Разве я для того сына родила и воспитала, чтоб она из него тряпку сделала?!
Услышав такие слова, я решила не выходить из туалета, пока они не уйдут. Мужу я не стала об этом рассказывать, чтобы не вышел скандал. В душе я надеялась, что муж поостынет, когда мы будем жить вместе.
Но он уподобился скупому рыцарю, охраняющему свое богатство. Мы ни к кому не ходили, и к нам никто не приходил. Он, видимо, ревновал меня к подругам и даже к родным. Свекровь тоже не была исключением, и это навлекло на мою голову ее гнев, ведь она считала, что я лишила ее сына.
Не могу сказать, что в остальном мы жили плохо. Он был ко мне добр и заботлив, и как голодный не может насытиться, так и он смотрел на меня, не переставая. Мы читали друг другу вслух, танцевали по вечерам при свечах, пели или просто сидели и молчали. Нам было хорошо вдвоем. Когда я пыталась уговорить его сходить в гости или позвать кого-нибудь к нам, он корчил смешные гримасы, и мы хохотали.
– Зачем нам они, разве нам кто-нибудь нужен?
– Но ведь свекровь обидится, – уговаривала я его.
– Нет, – отвечал он мне, – мама меня поймет.
Он ведь не слышал того, о чем говорила его мать с золовкой в день нашей свадьбы. А я об этом помнила.
Потом я родила сына. Свекровь приходила помогать с ребенком. И я видела ее глаза – она меня ненавидела. Странно, мой ребенок разбудил во мне ответную любовь к мужу. Теперь уже я не могла жить и дышать, если рядом не было Коли.
Мужа повысили в должности, он чаще стал отсутствовать дома. Но мы все время звонили друг другу, и я думаю, что секретарь если подслушивала, то вдоволь навеселилась: мы вели себя как пятнадцатилетние влюбленные. Я всегда чувствовала его состояние. Мы словно были связаны незримыми нитями. Я безошибочно угадывала, когда у него на работе неприятности. Однажды, когда он попал в аварию,
