на замершие монументы пристально, почти с омерзением. Рот скривился в нарастающей усмешке.
– Браво, Бриар, воспитатель из тебя получится прямо… – она, закатив глаза, цокнула языком.
Подойдя к Патрону, Лисса, схватив его за чуб, со страшной силой откинула голову назад.
– Химера! – презрительно взглянула она на Бриара. – Ты позоришь весь наш род! Ты позоришь своих соплеменников!
– Да ты что? – спокойно бросил он. – Чем же я успел опозорить наш род?
Девушка брезгливо отпустила чуб, и голова бандита безвольно повисла над левым плечом.
– Тебя, советник, только что должны были прирезать, как свинью. – она презрительно сжала губы. – Это ж додуматься надо, бандитам проповеди читать!
– Я так понимаю, что где-то опять просыпал, – с усмешкой ответил Бриар, высокомерно поднимая голову и заложив руки за спину.
Лисса подошла к нему вплотную и, сверля его злым взглядом, сказала, проговаривая каждое слово:
– Ты их уничтожишь, Химера. Или это сделают твои собратья, – она указала подбородком на застывшие поодаль фигуры.
Странное поведение Лиссы Бриара озадачило. Чтобы сама Великая Химера явилась вершить суд над покусившимися на жизнь ее подданного? Что-то здесь нечисто.
– У тебя появились новые обязанности, радость моя? – иронично спросил Бриар, опять усмехнувшись.
– Похоже, у меня появилась новая традиция вести с тобой разъяснительные беседы на тему: «Что такое хорошо, и что такое плохо». Ты, господин советник, прежде всего мой подданный, – с достоинством произнесла она, скрестив руки на груди, – и интересы своего народа должны быть для тебя на первом месте. Но ты начал отдавать предпочтение ничтожным людишкам, пренебрегая своими собратьями.
Бриар глубоко вздохнул, стараясь стряхнуть навалившуюся тяжесть, изумление его было вполне понятным. Лисса давила своей мощью требовала подчинения и навязывала правила игры. Такого напора с ее стороны раньше не было, и все разногласия между ними удавалось решать с глазу на глаз. Не то чтобы ему было жалко банду Патрона, одним бандитом больше, одним меньше, но такое настойчивое и безапелляционное требование начинало раздражать. Химера, уловив его раздражение, усмехнулась и, пронизывающий холод мучительно сжал каждую клетку его тела. Вокруг нее возник светящийся ореол. Она жестом пригласила подойти ближе вышедших из луча Химер.
– Ты узнаешь их? – сухо спросила она, качнув подбородком в сторону подошедших.
Узнал ли он их…
Тошнотворные ароматы, наполняющие темницу, перемешивались с гнилостным запахом разлагающейся плоти. Запах смерти витал повсюду. Не спасали ни открытые чердачные окна, ни вентиляционные решетки, загаженные крысами и облепленные расплодившимися комарами и мухами. По мере того, как Бриар спускался в подземелье, где со всеми предосторожностями держали до казни Химер, запах становился удушливей, а воздух сырее, да и темнота становилась все непроницаемее. Где-то далеко перекрикивалась
