по тому времени.
Михаил вышел из дома, прошел на центральную улицу города, сел в маршрутку, чтобы доехать до матери: водитель русский, музыка играет русская, чуть не расплакался – наш! Нонсенс сегодня. А то восточный и кавказский контингент, заполонивший такси и маршрутки, и этот акцент «Оплачивайте за проезд, да!», как-то поднадоели и приелись. Ну, а как водят ужасно, можно подумать, что они шахиды, которым не хватило взрывчатки, и теперь вот работают водителями маршруток, нас добивают. Шум, гам, громкие разговоры… Давно замечено, что фраза, сказанная каким-то субъектом в общественном транспорте, «Скажу тебе по секрету …», прекращает все разговоры пассажиров, все напрягаются, ждут продолжения рассказа. Передал за проезд, и вслед за деньгами побежало логическое рассуждение: маршрутка – единственное место в России, где финансовый поток может пройти до трех посредников и никто не возьмет откат, и плата за проезд в целости дойдет до водителя.
Приехав к матери домой, заявил прямо с порога: мам, срочно нужны деньги в размере десяти тысяч рублей, вопрос жизни и смерти, потом верну, когда будут, – из опыта общения с матерью знал, что нужно сразу выдать ей информацию и ошарашить, убив саму мысль об отклонении просьбы, а то после рассуждений и нехитрых умозаключений можно получить категорический отказ. Ведь мать только и говорит, что денег нет, пенсия маленькая, ее ни на что не хватает, только небольшие деньги отложены на похороны, в бюджете они стоят под графой ” гробовые” и можно подумать, что она сама их себе будет организовывать, расплачиваться за услуги с похоронным бюро, заказывать поминки, суетиться, и перед самим захоронением уляжется в гроб, мол, все сделала, сынок, хороните, люди добрые, теперь только покой небесный, а тудато еще попасть надо. Представив такую картину похорон, даже на какой-то миг опешил… Ей, подумал, все время говорю, чтобы не беспокоилась об организации, похороны будут по первому разряду; до матери пока доходила информация, и под впечатлением такой просьбы сына она пошла, достала деньги из ящика старого трюмо, по-старомодному отсчитала – так деньги считали еще при Сталине, наверное, перекладывая из одной стопки в другую и при этом обильно слюнявя палец; и дала сыну со словами: «Все, в последний раз». В последний так в последний, как скажешь, мама, еще пробежала такая поганая мыслишка, что в конечном итоге окажется на эти гробовые можно будет в кремлевской стене в Москве похоронить ее, но отогнал саму эту мысль другой, сколько положено, столько и пускай живет.
Михаил искренне поблагодарил мать, посмотрел на купюры: деньги как простой предмет не вызывают беспокойства, но когда они в наличии, придают уверенность, – и быстренько положил в карман денежки, пока кем-то из здесь присутствующих не передумалось. Потом, присев на семейный старый диван, оглядел квартиру, стал вспоминать совсем недавнее детство: как его здесь кормили ненавистной манной кашей, потом в голове была каша, следом быстренько пробежали веселые школьные годы.
