по ночам в общагу бегает. Надо же разобраться?! Разобралась, в общем, на свою голову. Гнездо располагалось в подвале в долгострое, ночью вампиры кормиться выходили, а днем спали, привалив ход бетонной плитой. Здоровые они, откуда сила только берется. Случится тебе с вампиром драться, в рукопашную не лезь, сломает, как кролик удава. Ну, так вот, заявились мы, значит, на пару с мастером, чтобы извести скотину, да не тут-то было. То ли почуяли они что, то ли просто голодные – дремали, одним словом. Вот тут и началось, туши свет! В гробах, как я тебе говорил уже, вампиры не спят, святой воды не боятся, чеснока того же, а вот кол уважают. Не в сердце его только втыкать надо, а в шею, чтобы хребет перерубить. Можно еще голову оттяпать, но с топором по городу особо не погуляешь, не то чтобы не пронести, неудобно просто. Спустили мы их, грешников, на землю, и только я вознамерился кол вогнать, как эта скотина на меня и кинулась. Пострелять пришлось тогда, уйму боеприпасов извели.
– Слушай, Федор… можно я тебя так назвать буду?
– Валяй, – отмахнулся охотник, – только не во время работы. Нельзя при нечисти свое имя называть. Это им как будто силы придает.
– И как же тебя звать? – поинтересовался я.
– Ну, – замялся Федор, – мой старый мастер называл меня Филин. Созвучно с именем, откликаться удобнее, я и привык.
– Хорошо, – кивнул я. – Ты думаешь, ведьма на меня охотилась, чтобы слугой сделать?
– Да больше ты ей и не нужен, незачем, – пояснил Федор. – Сытая она была.
– А что за существа эти ведьмины слуги?
– Да та же нечисть, только без инициативы. Мертвяки подконтрольные. Чтобы такого слугу сделать, сначала человека убить надо, потом вдохнуть в него мерзость, и готово. Недолговечный получается слуга. Недели три может протянуть, потом разлагается и пахнет мерзко. Я же эту стерву с тебя сшиб, когда она тебя почто задушила.
– То есть опять я умер, а потом воскрес, – я почесал затылок.
– Что значит опять? – заинтересовался охотник.
– Да было у меня уже две клинические смерти, одна в детстве, вторая чуть погодя в армии. Эта почти третья, считай.
– Прямо как кошка, – усмехнулся Федор, – три жизни потратил, четыре оставил про запас. Вот и имечко тебе придумалось.
– Кошка, что ли? – обиделся я.
– Кот, дуралей. Котом тебя звать буду.
– И на том спасибо, – тяжело вздохнул я.
Некоторое время шли молча.
– Вот что, кот Антон, – вкрадчиво поинтересовался охотник, – сейчас вроде время ближе к полудню, не накатить ли нам по стопочке за твое боевое крещение?
Я с сомнением посмотрел на полиэтиленовые пакеты с вещами.
– Можно, – наконец решился я, – но только по стопочке.
– Вот это разговор, – оживился Филин. – Тогда шевели ластами, салага. Знаю я тут одну расчудесную рюмочную.
– Вот что я тебе скажу, Антон, – напутствовал
