и – наши сомнения.
Сны – осколки от сердца разбитого.
Мы Любовью когда-то отравлены.
Мы больны бесконечной разлукою.
Птицей белою в небо взлетаем мы.
В голубых небесах мы купаемся.
За мечтой в даль далёкую
Без раздумий опять отправляемся.
Что же ищем в забытых окраинах?
Чем же душу хотим успокоить мы?
В море лжи и сомнений, что радует
Наше сердце об горе разбитое?
Там, за синими грозными далями,
В облаках, на воздушных корабликах,
Убегая от ветра колючего,
Там Любовь живёт безоглядная!
Глава 1
Африканские и испанские берега еще скрывались в предутренней дымке. Высокие горы обоих берегов, подернутые прозрачным покрывалом облаков, имели величественный вид. Облака, венчая возвышенные вершины белыми кудрями, цеплялись за горы, ежеминутно изменяя свои очертания.
Мы вошли в пролив Гибралтар с утренним приливом. Преимуществом нашего зрения было то, что мы легко могли рассмотреть оба берега: и испанскую скалу, которую в древности называли Геркулесовыми столбами, на севере, и Джебель-Муса на южной, африканской стороне. Древние мореходы считали, что здесь оканчивалась земля и называли этот пролив вратами Мира.
Медленно проплывал мимо нас испанский берег. Я смотрел на дальние отроги гор Андалусии и ловил себя на том, что волнуюсь. Когда-то, после того как я решил искать Красноглазого по всей земле, я бывал и в Испании, и во всех странах Европы. Я обошел их все, одну за другой, но тогда у меня не было никаких чувств, только холодное стремление найти врага. Теперь же тоска по Франции сжала сердце. Тоска, волнение, страх – я даже не мог выразить, какие чувства владели мной сейчас.
Тогда европейские страны я обследовал скорее так, на всякий случай, и даже не надеялся на успех. Да и на протяжении ста лет я не нашел ни одного намека, что Красноглазый мог находиться в этих местах. Как тогда, так и сейчас, я не думаю, что Красноглазый мог остаться в Европе. Зачем? Он сделал свое дело и был свободен. Значит, он отправился туда, где ему хорошо.
– Сударь, скоро мы будем проплывать мимо Малаги. Может, остановимся на пару минут? – спросил Тибо.
– Зачем?
– Те корабли… вы помните? Ну, те, что покинули бухту Рибейра Гранде после грозы. Те, когда похитили Орианну?
– Я помню, Тибо. Тебя что-то настораживает?
– Я не могу сказать, что меня это сильно волнует, но чувствую, что здесь что-то не так.
– Что именно?
– Дело в том, что мы с Тьери кое-что слышали о странных кораблях, на которых ходят живые мертвецы. Среди моряков бродят слухи. Матросы в портовых тавернах рассказывают о них легенды. Говорят об их жестокости, о том, как они нападают на проходящие суда, убивают команду и пассажиров.
– Ты думаешь, это вампиры?
– Все может быть.
– Даже если это так, зачем они нам?
– Красноглазый, конечно, шустрый малый. Но не думаете же вы, что он и по морю передвигается вплавь. Во всяком случае, это необычные корабли и можно просто проверить, в чем там дело.
– Тибо, я и сам тогда подумал о странном совпадении в названиях кораблей и именах капитанов. Просто я хотел, чтобы ты объяснил, что тебя заинтересовало.
– Тогда мы с Тьери порасспрашиваем о них в порту, а вы с Ишей побудете на корабле, – поспешно проговорил Тибальд и в одну секунду оказался на мостике.
Я усмехнулся: они боятся за меня.
Утро выдалось пасмурным и дождливым. Ветер доносил с берега запахи человеческого жилья. Проведя много времени вдали от людей, я сейчас вновь чувствовал все муки жажды. Не представляю, каким образом мои товарищи справляются с этим, но знаю – им тоже нелегко.
«Санта Диана» покачивалась на волнах. Постояв немного на палубе под дождем, я ушел в каюту. Тьери с Тибальдом вернутся только к вечеру. Я сел в кресло с книгой, а Иша улегся у моих ног. Прошло несколько часов, прежде чем я услышал, как о борт ударилась пришвартовавшаяся шлюпка. Я поднялся, чтобы выйти навстречу своим друзьям, но дверь в каюту с треском распахнулась, и на пороге показался высокий, одетый в черный плащ вампир.
– Сеньор?
– Вы капитан этого судна?
– Нет, а в чем дело?
– Прошу представиться.
– Виконт
