дьякон Чудова монастыря, одно время служивший у Романовых и Черкасских. В дипломатическом послании польскому двору по поводу Отрепьева говорилось, что он был непослушным сыном, много раз «бегал» от отца, «заворовался», а после принятия пострига впал в ересь и в «чернокнижье», за что был расстрижен. Представив самозванца изобличенным преступником, Посольский приказ потребовал от властей Речи Посполитой выдачи «вора». Примечательно, что это требование последовало только через три месяца после того, как армия самозванца пересекла границы России.
Это еще раз подтверждает, что тогдашние государевы службы оказались не готовы своевременно и адекватно реагировать на быстрое изменение ситуации. Не исключено также, что информация до Годунова в должное время и в должной форме не доводилась в связи с явным или скрытым саботажем со стороны его ближайших «сподвижников». Более того, запоздалые и бессистемные действия московских властей ожидаемой поддержки в народе и – что еще важнее – в дворянской (военной) среде не получили.
Единственно правильным шагом Годунова стало предоставление Швеции в начале 1605 г. финансовой помощи. На эти деньги шведы смогли нанять большое количество наемников и военных инженеров в Европе. Но финансовая помощь не была подкреплена военно-политическим (антикатолическим) союзом.
Гришку Отрепьева предали анафеме, но реакция простого московского люда на церковное решение была своеобразной: говорили, что «прокляли какого-то татя», а царевич – настоящий. Это не удивительно: идея «высшей государевой справедливости» есть постоянная составляющая менталитета русского народа, не утратила она актуальности и в настоящее время. Российское общество начала XVII в. реагировало на самозванца как на «доброго» царя-освободителя, способного защитить простой народ от притеснений бояр. Но если в сознании народа закрепляется убеждение, что государь правит неправедно, то любовь к нему сменяется ненавистью.
Поскольку многие отечественные историки относятся к версии о тождественности Лжедмитрия I и Григория Отрепьева с большой осторожностью, приведем мнение С. Ф. Платонова, одного из наиболее крупных знатоков Смутного времени:
«Неизвестно, кто он был на самом деле, хотя о его личности делалось много разысканий и высказано много догадок. <…> Бесспорно однако то, что Отрепьев участвовал в этом замысле: легко может быть, что роль его ограничивалась пропагандой в пользу самозванца. (Есть известия, что Отрепьев приехал в Москву вместе с Лжедмитрием, а потом был сослан им за пьянство.) За наиболее верное можно также принять и то, что Лжедмитрий – затея московская, что это подставное лицо верило в свое царственное происхождение и свое восшествие на престол считало делом вполне справедливым и честным».[62]
После разгрома под Добрыничами Лжедмитрий, потерявший всякую надежду на успех, бежал в Севск, а затем в Рыльск и Путивль. Согласно историческим исследованиям, он хотел уйти обратно в Речь Посполитую, но этому
