Не человеческий… Ничего интересного… Доброта? Не бывает интересной. Злость интересна! Причины злости… Господи, сколько же у тебя их было и есть!.. Способы проявления злости… Цели, если злость небезотчётна… Они, кстати, могут быть самыми добрыми. Надо только уметь понимать, где для добра злость нужна. Но с пониманием у тебя… Увы!..»
Последняя и давняя очевидность, словно бы теперь заново сформулированная, даже не резанула своей проникающей остротой, а разодрала сознание Антона своими зазубренными, как у орудия пытки, краями. Удивительно, остроту ощущения при этом он никак не мог бы назвать болью… Наоборот! Даже дышать стало свободнее.
«…А есть ли у тебя то, чем понимают-то?! Ты ж прожила так, что тебе мозги ни разу не нужны были!..»
Малой даже головой потряс – в ней был уже явный перебор. Мать ведь! Пришлось заговорить, чтобы отвлечься:
– Ладно, мам… Перестань! Ничего страшного… Полежу тут… Отдохну… Этих чертей найду обязательно – ребята из отдела помогут… Я одному точно челюсть сломал. Проявится! Такое своими силами не лечится…
Она заулыбалась было от уверенности сына, но услышав подробность про ещё одну возможную травму, ужасно серьёзную, пусть не у него самого теперь, но напрямую с ним связанную – его рук… точнее, ног дело! – снова скривилась в приступе страха и плача.
Антон распечатал принесённый ею сок, налил и дал ей чашку:
– На, попей… Успокойся…Что-то ты совсем расстроилась… Расстраиваться по пустякам стала… Это не мне – тебе нужнее в больнице-то полежать. В невралгии… Точно!
Малому самому так понравилась эта идея, высказанная в виде взбадривающей шутки, что он даже заёрзал на койке.
«Точно! Надо ей магнитно-резонансную томографию сделать… Посмотреть, что там у неё есть… Идея! Хотя, как можно верить этим картинкам, получаемым некими «волшебниками» в белых халатах, когда они и сами-то не всё как следует понимают?! Это вот для неё и для таких же правдой выглядит то, что они «лепят», как и вся остальная «залепуха», что ей по жизни в голову «втирают», а я, уж извините, напрямую с людьми поработаю».
Ему нестерпимо захотелось действовать прямо сразу. К тому разговорчивому доктору и обратиться. Он, кажется, зав. отделением? Вот, как раз! К тому же у него явно было – есть! – что Антону сказать… Рассказать даже!
– Ну всё, мам… Успокоилась? Не переживай. Зарядку принесла – телефон работает. Связь налажена. Не задерживайся тут, а то ты только расстраиваешься понапрасну. Давай прощаться. Мне к доктору надо…
– Прощаться?! – она снова до слёз испугалась.
– Ой-й! – Антона даже перекосило от раздражения. – Не цепляйся к словам. До свидания!
Антон рос без отца. Он о нём ничего не знал кроме фамилии. Своей унаследованной от него фамилии. Мать никогда о нём не рассказывала. Но, надо думать, относилась к нему и помнила его с трепетом, раз дала сыну не свою, а его фамилию. Может быть, для рассказа ждала, когда сын станет взрослее. Антон ни о чём её не спрашивал, хотя и очень хотел узнать, кто его
