Или интерес падал? Наверное, всего понемножку.
Оставшись наедине с Грязновым, Турецкий тут же откупорил прихваченную на дорожку «смирновку», нашу, отечественную, с которой, если попадалась не подделка, та, другая, у коей на конце две латинские "F", и рядом не стояла, плеснул в стаканы и поднял свой.
– За сохранение традиций! – Таков был тост. Первый и последний, потому что Грязнов хоть и всем начальникам начальник, а был сегодня еще за рулем. Что же касается старшего следователя по особо важным делам, то ему предстояла дорога… при известном желании даже в обществе. Нет, лучше спать. Однако уже выходя из вагона и покидая несколько осоловевшего друга, Вячеслав Иванович счел за нужное представиться кокетливой проводнице полным своим званием и намекнул, что за симпатичным пассажиром из третьего купе особый пригляд нужен: соседа желательно не подселять, чайком крепеньким угощать и, может, компанию составить, чтобы ехать веселее. Все понимала смешливая женщина, ну прямо-таки настолько все, что Грязнов прерывисто вздохнул и посетовал, что сам поехать в Питер не может.
– А за чем же дело-то стало? – завлекательно удивилась она.
Не стал объяснять Грязнов, что загрустил он по молодости, когда можно было вдруг сорваться, увязаться за юбкой, а после докладывать начальству о необходимости проверить там «одного подозрительного типа». Ну и как? Проверил, оказался совсем посторонний, но так похож, зараза, что… и так далее. И самому приятно, и то же начальство не в претензии: не ошибается тот, кто ни черта не делает. Да, было, все было…
Проводница заглянула, когда публика наконец утихомирилась. Увидев, что пассажир, за которым пригляд требовался, даже пиджака не снял и о сне, похоже, не помышляет, принесла чайку, не отказалась и от рюмочки. А после разговор завела – легкий, ни к чему не обязывающий, просто за жизнь. Узнав, что Александр – важный следователь, тут же кинулась последние питерские новости выкладывать. Вот недавно директора порта застрелили, прямо, говорят, в собственном подъезде… А вчера, по радио слышала, нового вице-губернатора! Жуть берет! И вообще, где ж это видано, что после двенадцати на улицу не выходи? А как выйдешь, тогда страсть как боишься – либо прибьют, либо изнасилуют!
Действительно, сплошная жуть для симпатичной женщины. Но последнее она произнесла с таким внутренним волнением, что Турецкий усомнился в искренности ее страха. К месту и анекдот вспомнился, коим Александр не преминул поделиться с Олечкой – так звали проводницу.
Пошутили, посмеялись, Ольга поблескивала глазками, подергивала узкими плечиками. Но, заметив, что пассажир поддерживает болтовню уже больше из вежливости, мило забеспокоилась:
– Спать бы вам лечь, Александр Борисович, вид у вас усталый.
И ушла. Правда, хорошая, симпатичная женщина, подумал Турецкий, блаженно закрывая глаза. И как их Славка угадывает!
Проснулся, когда за окном только начало светать.
