калачиком.
Неужели вот это и есть судьба? Выйти замуж за такого вот комсомольца, спортсмена, активиста и, наверное, хорошего в общем деятеля, нарожать ему детей, штопать носки, жарить котлеты, пережевывать сплетни по телефону с такими же женами таких же в общем хороших и правильных мужей… Съездить раз в жизни в Болгарию на Золотые пески, а годам к пятидесяти растолстеть и дорасти до третьей леди области.
– Уф! – Володя сел, растирая лицо ладонями. – Который час?
– Пять.
– Утра или вечера?
– Вечера.
– Ну я еще три минуточки посплю… – И упал, засопел.
И так каждый раз. До того ему нужно выпить «для настроения», а на самом деле для храбрости, после – поспать, для восстановления сил. Одни и те же «солнышко», «лапочка», надрывные вздохи в самое ухо и скоропостижный финал.
И почему он? Пай-мальчик, тихоня, отличник и маменькин сынок, почему не Сергей, не Мурад? Тоже судьба? Фортуна? «Не боится повернуться задом, потому что подлостей не ждет». Это Сергей написал, все еще строчит стихи и в своей школе милиции первый и признанный поэт. «Нам везенья от нее не надо. Мы большой выносливый народ».
Народу, может быть, и не надо, а вот людям без него плохо.
Не появился принц, о котором мечталось в шестнадцать. Ни на белом коне, ни на белом «мерседесе» не приехал.
Все по– прежнему. Ничего за четыре года не изменилось, та же влюбленная троица: Володя, Сережа, Мурад, только замуж до сих пор лишь Сергей зовет.
А за Мурада, пожалуй, пошла бы. Рисковый стал Мурад, наглый, наверное, тем и интересен. Отец его по мелочам ворует, сидит на своем складе готовой продукции и тащит оттуда матценности. То ящик, то вагон. Посадят его рано или поздно. И Мурад выучится, займет заботливо приготовленное папой место и тоже станет воровать, и его тоже посадят. Но скорее поздно, чем рано, потому что он умный и наглый, а за наглость у нас уважают.
Бред, казалось бы, чушь полнейшая. Жизнь с вором, нет, даже не с вором – с расхитителем, но зато жизнь. Риск, страх, хоть какие-то чувства, эмоции, страсти. А с этим вот сусликом натуральное болото. Тягучее, зыбкое, бескрайнее болото.
Можно, конечно, бросить все, к чертовой матери, взять бритву, влезть в ванну… нет, скучно. Выйти из окна, а лучше с крыши, а еще лучше из самолета, чтобы хватило времени насладиться ощущениями.
– Вставай. – Инара потрясла Володю за плечо. – Скоро мама с работы придет, а сыночка дома нетути…
Он вскочил, поприседал, энергично размахивая руками, открыл наконец глаза:
– Какая мама? У меня на шесть собрание актива, – взялся натягивать разбросанную по всей комнате одежду, – черт, рубашка помялась, погладить бы?
– А ты надевай и побегай вокруг кровати, она от пота намокнет и распрямится, а потом польешь одеколоном…
Надел. Правда, бегать не стал. Застегнул пиджак на все пуговицы, повязал галстук – незаметно почти.
– Поесть ничего нет?
– Бананы в холодильнике.
– Не
