по углам, наклонилась к самому уху Жанны и громким шепотом произнесла:
– Призрак бродит по России, призрак смерти атеизма! В стране все больше людей начинает верить в Бога, тысячами крестятся, – и вот этой-то православной волной всех нас накроет и смоет подчистую! Ни ведьм, ни магов, ни экстрасенсов в России вообще не останется! – глаза ведьмы при этих словах расширились и потемнели от ужаса.
– Какой кошмар! А может, это только слухи? Разве христианство это не просто мода, которая как пришла, так и уйдет?
– Увы, нет! Мода бывает на заграничные тряпки, на танцы, на азартные игры, наркотики и всяческое распутство, а не на христианство. Поди-ка, выстой в церкви два часа из одной только моды! Сама-то мода где придумана? В аду, тарантулка, в аду!
– Верно говорит Ага! – прозвучало из-под дивана. – Моду мы сочинили. Мы же распространяем миф о том, что христианство в России – это только мода. Кое-кто верит, однако!
– И ты прав, страшненький! Но мода там или не мода, а привольная наша житуха в этой стране, похоже, идет к концу.
– Конец света в отдельно взятой стране? – потрясенно спросила Жанна.
– Конец тьмы в отдельно взятой державе, девочки! – поправил из-под дивана бес. – У нас внизу об этом тоже слухи идут.
– Ты правду говоришь, Жан? Ой-ой-ой!.. Ну да ладно, не будем заранее горевать, – резко оборвала себя Жанна. – Авось, на наш век тьмы еще хватит. Мне бы вот только от противных девчонок избавиться. А там уже можно будет сесть и хорошенько подумать: здесь оставаться и открывать собственное дело или забрать деньги моего Мишина да за границу махнуть? У меня ведь и за рубежом связи имеются.
– А вот мне, бедненькой, здесь придется остаться и затаиться, я за границей конкуренции не выдержу. Вот я и вышла на тропу осторожности. Так что, прости, непосредственно ничем тебе помочь не смогу, эфочка ты моя![2] Я больше на устранение не работаю. А вот советом – помогу.
– Ну, помоги хоть советом, Ага!
– Адресок я тебе подкину интересненький и рекомендацию дам. Девчонки у тебя, говоришь, церковные? Так вот есть у меня на примете ведьма, которая именно по таким делам большой специалист – православная ведьма!
– Это как же так? – опешила Жанна. – Ведьма – и вдруг православная!
– А вот так, скорпеночка[3]. Каждая ведьма маскируется как умеет: я медицинским халатиком прикрываюсь, а матушка Ахинеюшка – монашеской ряской. Конечно, позиционирует она себя не ведьмой, а «православной целительницей и духовной помощницей», только это ведь одно и то же, как мы понимаем. У нее весь дом иконами обвешан, святой водой заставлен. Только иконы эти нельзя в церковь вносить – тут же сгорят! А своей «святой водичкой» она потихонечку травит тех, кого ей «закажут» клиенты. Такой вот у нее бизнес, крокодилочка!
– Ну дает бабулька! – захохотала Жанна. – Через святыни – травить! Класс! Давай адресок, Ага!
Адресок был тут же записан на бумажке и вручен Жанне.
На прощанье Агафья Тихоновна хотела было
Э ф а – ядовитая змея.
С к о р п е н а – ядовитая рыба.
