Лёнику, что столицу нужно перенести из Москвы. Стоят возле шахмат и спорят.
– Умные люди все уже рассчитали, – говорит папа. – Столицу нужно перенести в Новгород.
– Какой, Нижний?
– Великий.
– Почему в Новгород?
– А куда еще? Древний город, с историей. Это – раз. Нельзя переносить туда, где ничего не связано… Все там есть. Кремль есть, потрясающий. Софийский собор, красота. И положение географическое – как раз между Москвой и Питером.
– Граница слишком близко.
– А у Москвы – не близко? Ночь на поезде, и уже Украина, другое государство. Главное, Москва перенаселена. Не город, а антропогенная катастрофа. Потом в номере тебе цифры покажу.
– Но зачем переносить на север?
– Так глобальное потепление! Ну что, подпишешься?
– Надо подумать.
– Ну, думай. Сейчас не думать надо. Спасать, пока есть что. А ты, Елена Прекрасная, что молчишь?
Я подхожу к ним, притягиваю к себе и обнимаю обоих.
У танцплощадки заметила Гену. Стоял с какими-то мужиками. Хотела помахать. Мужики подозрительные. И он с ними.
Стою такая, соображаю. С одной стороны, голову помыла, а с другой – эти мужики.
Пока соображала, увидел. Оставил этих, подбежал, привет – привет. Стоим.
– У тебя день рождения послезавтра?
– После послезавтра. А что? Какие идеи?
– Идеи… Разные. Ну, я пойду.
– Кто это с тобой?
– Да так. Я пойду.
И лыбится, как козел. Ну, иди, иди. Чего стоишь-то? Иди, топай давай.
– Я тебе позвоню, – говорит.
– Куда «позвоню»? Мобильный отключен!
Полночи потом не спала.
Мужики эти перед глазами, и суд предстоящий, и Саныч, и все…
– Ле-ен! Чего не спишь?
– Сплю, мам!
Встала, нашарила мобильник. Отключенный все эти дни, после того звонка. И со своих клятву взяла, что звонилки вырубят.
Вышла на балкончик, села на холодный стул. Врубила, стала смотреть принятые. Одно от Адочки. «Как там Коленька? Видела сон, волнуюсь. Приходили устанавливать счетчик». Сны она, блин, видит. Всех еще переживет.
От Лешки ничего. Ну да, кайфует там сейчас со своими ролевиками, что ему мать? Плюнуть и растереть.
И от Генки ничего. Все просмотрела. Ничего.
Еще от Коваленка, свежая: «Лена, когда назад? Обо всем подозрительном сообщай».
Верчу в руках мобильный. Генка. Мужики.
Чушь, просто нервы.
Последний раз я видела Лёника в девяносто шестом.
Из общаги его выгнали, в театре не работал. Просился осветителем, не взяли. «У осветителя не должны трястись руки».
Шли с ним по Мясницкой.
«Посмотри, разве они трясутся? Трясутся?
