от них и возможное, чтобы в самый кратчайший срок развалить еще кое-как державшиеся остатки и обломки русской армии и русского флота. Им помогали в этом большевики.
Помогали австро-германцы, очутившиеся в русском плену и после революции попавшие из сибирских концентрационных лагерей в cовет рабочих и солдатских депутатов. Одного из этих военнопленных, Отто Бауэра, австрийского социалиста, провел в совет его друг Виктор Чернов, министр земледелия Временного правительства.
Чернов осуществлял аграрную реформу с гениальной прямолинейностью. Он говорил крестьянам:
– Выжигайте помещичьи усадьбы! Выжигайте дотла эти галочьи гнезда, чтобы ваши кровопийцы больше никогда не вернулись!
Чернов в товарищеском порядке сообщал Отто Бауэру все тайны Временного правительства, а Бауэр сообщал эти сведения через своих курьеров венскому правительству.
Это было известно, и на совещаниях в Зимнем дворце военный министр Савинков предупреждал запиской генерала Корнилова, чтобы тот держал про себя свои планы как наступления, так и обороны, ибо это может стать известным неприятелю. Савинков не любил Чернова. Чернов не любил Савинкова. Эта взаимная антипатия родилась еще давно, в дни царизма, во время совместной подпольной работы.
Да и в рядах совета рабочих депутатов Савинков имел немало врагов и совсем не имел друзей.
Особенно ненавидел его Троцкий. У них были старые, тоже эмигрантские счеты.
По слухам, когда-то в Париже Савинков отбил у Троцкого женщину и, мало этого, еще публично дал ему по физиономии. Ничего невероятного в обоих случаях не было.
Троцкий тогда еще не был «демоничен», а был только смешон в своем подчеркнутом безобразии. Савинков же с его львиным профилем и бледным, холодным лицом был овеян славой бесстрашного убийцы, террориста, и от его фигуры веяло жуткой недоброй силой. Троцкий трусливо, из-за угла посылал других метать бомбы в министров и великих князей. Савинков же лично бросал бомбы в «прислужников ненавистного царизма». И вот эти два революционера очутились у власти. Троцкий заседал в Смольном институте, Савинков – в Зимнем дворце. Оглядываясь назад, Троцкий вспоминал пощечину, а заглядывая вперед, видел, что Савинков, этот единственный волевой человек во Временном правительстве, если удержится военным министром, будет для большевиков опасным и нежелательным противником. А с большевиками ему не по дороге. Во-первых, он ни с кем не пожелает делить власть, а во-вторых, он не пораженец и по-своему любит Россию… В революционности своей мечтатель-романтик, он никогда не был платным агентом чужеземной политической полиции.
Кто-нибудь из них должен свернуть голову другому. Весь вопрос – кто кому?
Савинков поддерживал Корнилова. Поддерживал выдвинутое верховным главнокомандующим требование смертной казни, карающей дезертирство и неповиновение военному начальству.
Совет рабочих депутатов забил тревогу, боясь, что
