– вернуться домой с деньгами, а остальное уже неважно.
Один двоюродный брат, увидев, что приехало столько родственников, решил воспользоваться этой возможностью для постройки дома, а то потом все разъедутся, трудно будет найти помощников. Он решил класть фундамент на следующий день после похорон третьего дедушки. Го Юня тоже позвали. Брат сказал, мол, если ты не торопишься уехать, то помоги мне пару дней, когда сам будешь строить дом, я тебе тоже помогу. Го Юнь, разумеется, согласился. Хотя погода стояла жаркая, ранний рис уже давно собрали, поздний рис поспевал, и наступил перерыв в сельскохозяйственных работах. Самое время строить дом. В деревне строительство дома – большое событие, не просто близкие родственники приходили помогать и поздравлять, но и все дальние тоже, если на важное событие собирается мало людей, то это плохое предзнаменование.
Во время трапезы зрелище было грандиозное: под временным бамбуковым навесом обустроили глиняный очаг, на который поставили такой огромный котел, что в нем можно было целиком сварить свинью. Дрова из корней дерева горели багряным цветом, легкий дымок вился в воздухе над деревней, а над котлом пар поднимался, словно облако, и быстро рассеивался под навесом. Родня расставила больше десяти узких столов, которые ломились от угощений, без конца запускали петарды, постоянно прибывали все новые и новые дальние родственники, которые тоже отбивали поклоны перед гробом. Похороны действительно чем-то напоминали свадьбу[14].
8
Го Жуйжэнь, Лун Шанъин и Чжан Тун отправились в Гуанчжоу, и все расходы на поездку целиком взяла на себя редакция газеты.
В дальний путь старики оделись поофициальнее, Го Жуйжэнь поменял бессменную старую фуражку на новую, которую привез Го Юнь, а брюки из грубой ткани подпоясал красной веревкой. Лун Шанъин скинула старые пластиковые шлепанцы и надела новые армейские ботинки, а на пояс повязала белое полотенце. На самом деле ничего нового они не нашли, красный жакет, купленный Го Юнем, матери было жалко, и они оделись с ног до головы в старую холщовую одежду.
Го Жуйжэнь отыскал домовую книгу, вытащил из кармана старую ручку, дрожа поднес ее ко рту, послюнил стержень, а потом дрожащей рукой вывел: «Несчастный сыночек мой Юнь, папа с мамой приехали, покойся с миром». Иероглифы получились кривыми, почти неразборчивыми. Когда старик дописал иероглифы, слезы ручьем хлынул из глаз. Он спрятал домовую книгу, сложил в клетчатый баул кое-какую старую одежду и позвал благоверную.
Их троих пришли проводить несколько односельчан и, утешая, проводили аж до края деревни. Когда они проходили мимо чужих дворов, старики выходили, прощались, желали доброго пути.
Дорожка, которая вела из деревни, сплошь грязь да колдобины. Го Жуйжэнь ходил не слишком твердо и за километр пути, постоянно проваливаясь в грязь, испачкал штанины.
Семь дней назад солнце освещало все вокруг. Го Жуйжэнь и Лун Шанъин по этой же дорожке провожали сына в дальние края на заработки, на их глазах сын
В Китае похороны принято проводить с размахом, наравне со свадьбой. Существует даже выражение, которое дословно переводится как: «красное и белое счастливые события», т. е. фактически свадьба и похороны поставлены в один ряд.
