я, – а что случилось?
– Свидетельница затащила невесту в подсобку и там задушила ее фатой. Дело в том, что фата обладает уникальным свойством не оставлять следов на шее.
– С этим я полностью согласен, – подтвердил я, – на своей шее я никогда не наблюдал каких-либо следов, хотя воздуху явно не хватало.
Иосиф не заметил моей шутки и энергично продолжил:
– После того, как невеста была задушена, свидетельница сама лишилась чувств. Она, видите ли, по своей натуре очень ранимая личность. Ей стало плохо после убийства и ее привезли сюда на «скорой». Интересно, ее приковали наручниками к кровати или нет?
– Иосиф, ты уже опохмелился? – спросил я прямо, будучи не в силах уже слушать его бред.
– Это предложение? – Иосиф перешел на шёпот.
– Пока это только вопрос, – ушел от ответа я.
– Да. Каюсь. Я уже… но намек все равно понял. – Глаза Иосифа хищно заблестели, словно уставшая пантера с веток дерева увидела под собой хромого поросенка, и мне стало ясно, что Иосиф не просто опохмелился, а опохмелился хорошо.
– Давай, я помогу тебе и возьму штатив, – предложил я ему.
– Вспомним старое! Давай!
Иосиф отдал мне штатив и по-отечески сказал журналистке:
– Любашенька, это мой старый коллега по переноске штативов, он поможет мне. Хорошо?
– Ладно, – ответила Любашенька и решительно открыла дверь, ведущую внутрь приемного покоя.
– Телекомпания «Удмуртия», – сказала она куда-то внутрь, – программа «Специальный репортаж». У нас была договоренность с главным врачом по поводу интервью с пациенткой, которую вчера доставили к вам со свадьбы.
– Знаем, знаем, проходите, – пробурчали в ответ, и мы вошли в тесный коридор.
По больнице нас сопровождала сестра-хозяйка. Маленькая женщина без возраста и талии шустро передвигалась по больничному пространству, ловко лавируя по хитросплетению лестничных маршей и переходов.
Шурша бахилами, мы с трудом успевали за ней.
– Что за гонка в воскресное утро! – негодовал пыхтящий изо всех сил Иосиф.
– Думаю, что если бы мы шли в пивную, ты сказал бы, что мы тащимся, как черепахи, – ответил я ему на ходу.
– А то! – Иосиф засмеялся. – Эйнштейн. Теория относительности!
– Вот эта палата, только недолго. – Сестра-хозяйка остановилась перед дверью и распахнула ее.
Иосиф первым вошел в палату, и мы за дверью услышали:
– Отличный естественный свет из окон! Фонари можно даже не доставать. А где же больная?
Вслед за Иосифом мы шагнули в палату. Она была пуста.
– Может, вышла куда? Сейчас погляжу. – Сестра-хозяйка метнулась по коридору к дежурной. Мы гуськом последовали за ней.
– Ивановна, а где эта, со
