что, не веришь? – почти задохнувшись, прикладывая руки к груди, с жаром возмущается Валька.
– Да верю, верю. – Добродушно отмахивается Сергей, но недоверие в голосе всё же звучит.
В принципе, как не верить, если он – телефон – совсем новенький, с цветным дисплеем, всеми положенными, наверное, электронными примочками, к тому же «Сименс», на подзарядке сейчас в Серегиной комнате на проводе завис.
– И что? – пристраиваясь в маленьком туалете к унитазу, спрашивает Панов.
Через плечо заглядывая в Серёгино лицо, Валька быстро пересказывает задание той самой тётки. В отместку за свой тон, она уже фигурирует не как девушка, а именно тётка, причём из мусорки.
– Угу! Понятно! – бурчит Серёга, покачиваясь, и заглядывая в унитаз. – А сколько баксов причитается, она тебе не сказала? – закончив процесс и подтягивая трусы, под шум воды, уточняет он. Из большого зеркала на Вальку смотрят внимательные глаза товарища. Сна в них уже нет. Серёга похоже верит.
– Нет, но много, наверное, или… Будут, короче, баксы, должны быть, – теряясь в своих и её оценках, информирует Валька.
– Угу, – так же неопределённо бурчит Сергей, открывает воду над раковиной, берёт зубную щётку. – Ладно. Давай, Чиж, сначала. Интересное кино вырисовывается.
– Да это не кино, Серый. Это реалии. Правда жизни. Я тебе говорю. Кстати, чуть не забыл, ещё она сказала, нам присвоен позывной… этот… как его… эээ… Терм, нет… О, вспомнил, «Рекрут», какой-то, да. Я – «Рекрут – Один», ты значит, «Рекрут – Два». Так что, быстренько собирайся, завтракаем, слетаем за баксами, и – в Куршавель.
– Ага, в Куршавель, – ухмыляется Серёга. – С твоей Галей, что ли?
– С какой это моей Галей? Ты чё!
– Ну, с этой, из 9-го «Б».
– А, с этой… А можно и с ней, если она того-сего… Хотя, с бабками мы себе каких хочешь там найдём, хоть…
– Не, я предпочитаю только Шарапову, или только Кабаеву. Ты ж знаешь!
– Знаю, – согласился Валька. – Я б тоже с ними потрахаться не возражал, но… – Оборвал себя, и укоризненно выговорил другу. – Мы ж договорились: с девчонками друг другу дорогу не переходить. Тебе – твои. Мне – мои. Так что, можешь ехать со своими… – С кем именно другу ехать Валька уточнять не стал, у того уже усы растут, пусть сам и решает. Панов понял, кивнул, и, застыв с зубной щёткой во рту, мечтательно вздохнул.
В отличие от Валентина, который влюблялся в день по-два, три раза, Сергей Панов давно и страстно, правда безответно, любил только Шарапову и только Кабаеву. Это такие секс-символы России, секси, кто не знает. Обаятельные и привлекательные. К тому же знаменитые и богатые. Для Серёги последние обстоятельства значения не имели, как и предпоследнее. Он их любил не за деньги и за их славу, а потому что… любил… Любил, и всё. Трепетно и нежно, крепко и давно. Несколько лет уж… Об этом знали и в школе, и дома, кроме самих объектов. Они и не подозревали. Хотя об этом красноречиво заявляла вся стена над Серёгиным раскладывающимся
