это сейчас означает для него только одно: ночь гибели папы с мамой. Всепоглощающий огонь. Опасность, конец всего.
А еще оно означает, что ему придется совершить путешествие, которого он давно боялся, хоть и знал, что рано или поздно придется его совершить. Придется, чтобы – наконец! – прийти на могилу родителей.
3. Когда в ночи звучат странные голоса
Берлин. Это короткое звонкое название все еще звенит в ушах Дэнни, когда, чуть позже вечером, они с Заморой и Син-Син сидят, сгрудившись вокруг стола в фургоне Розы. Словно бы некий голос вновь и вновь тихонько повторяет его в такт биению сердца.
Бер-лин. Бер-лин. Бер-лин.
Занавески на окнах опущены, отгораживая фургончик от мира вокруг, и Дэнни этому рад. Он пытается сосредоточиться на словах Заморы.
Карлик открывает баночку с обезболивающим:
– Больше рисковать не будем. Я поставил двух лучших охранников Ксавьера караулить нас до самого отъезда. С виду они пара клоунов – Ксавьер звал их Труляля и Траляля, но дело свое знают. Крепкие ребятки.
Он сует две таблетки в рот и, поморщившись, проглатывает, даже не запивая водой.
– А доверять-то им можно? – спрашивает Син-Син, раздвигая занавески. Дэнни выглядывает у нее из-за плеча, всматриваясь в темноту за окном. На фоне громады собора смутным пятном темнеет коренастая фигура одного из братьев. Кудрявая голова медленно поворачивается, проверяя, не таится ли в ночи угроза.
– Да-да. Даже не сомневайтесь, – отмахивается Замора. – Я этих парней хорошо знаю. Когда-то пеленки им менял…
– Но насчет Хавьера-то ты ошибался, – резко возражает Дэнни.
Он уже понял, что на взрослых полагаться нельзя.
Глаза Заморы вспыхивают, он открывает было рот, чтобы осадить мальчика – но тут же захлопывает его. Кладет на плечо Дэнни здоровую руку и, ласково потрепав, заглядывает мальчику в глаза:
– Мистер Дэнни, мы все стараемся как можем. Сам знаешь. Никто не проскользнет мимо меня и не причинит тебе вреда – пока я дышу.
Дэнни кое-как выдавливает улыбку в ответ. Но если прежде он безоговорочно доверял Заморе – великому майору Пабло Заморе Лопесу, отчаянному смельчаку и рисковому парню, оплоту «Мистериума», – то теперь это доверие основательно подорвано. Дэнни не сомневается в искренности и преданности Заморы – но сомневается в его суждениях, в его чутье.
– Может, на время мы и правда в безопасности, – говорит Син-Син. – Навряд ли эти болваны из «Сорока Девяти» снова что-то придумают. Мы их оставили в довольно жалком виде…
– Хуже того, – произносит Замора сквозь стиснутые зубы. – Парни сказали, фургон взорвался. Двое из них погибли.
Син-Син присвистывает:
– Поделом им!
Но Дэнни скручивает тошнота. О боже, мы еще и за это теперь в ответе. Я ведь просто старался остановить фургон, спастись. Что, если бы я не ослепил тогда водителя, не оглушил его фонариком?..
– Я не хотел причинять им вред, – бормочет он.
Син-Син
