напевая нехитрую детскую потешку, Зара помешивала деревянной ложкой с длинной ручкой бурлящее варево в котле. Остановившись на полуслове, она сосредоточенно разогнала в стороны пузыри, зачерпнула немного кипящей похлебки и, прищурившись, словно жар от ложки обжигал глаза или похлебка норовила выпрыгнуть, вцепившись в лицо, осторожно попробовала.
– Ммм, как вкусно у нас с тобой получилось! – воскликнула Зара, подмигнув маленькой девочке, с интересом наблюдавшей за представлением, которое ей устроила мама.
Зара улыбнулась и продолжила напевать песню, забавно пританцовывая и корча смешные рожицы. Девочка весело засмеялась, когда мать подошла совсем близко и пощекотала ей живот. А Зара подхватила ее на руки и закружила по избе. С тех пор, когда в ту дождливую ночь в ее жизни появилась Найдана, все изменилось. Ей снова хотелось жить, ей было для кого жить. Крошечное чадо вернуло ей радость и счастье, которое не мог дать даже ее сильный муж, как бы ни старался. И пусть девочка в свои четыре года еще не произнесла ни слова, Зара словно не замечала в ней этого изъяна. Найдана была для нее самым лучшим ребенком. Впрочем, как любой ребенок для любой матери.
Зара уткнулась лицом в темные кудряшки дочери, так непохожие на ее собственные светло-русые. Впрочем, ни у кого в деревне не было таких темных волос, как у ее дочери. Они были черные как сажа, смоль или самая темная ночь. С одной стороны, Зара радовалась: это значило, что настоящие родители Найданы живут далеко или даже очень далеко отсюда. Зара слышала, что в далеких южных поселениях есть темноволосые люди. Но никто из местных там никогда не был. С другой стороны, темные волосы Найданы были явной отличительной приметой, по которой ее могли легко найти. Зара очень боялась, что когда-нибудь настоящая мать Найданы придет и заберет у нее дочь, которую она успела полюбить всем сердцем. Впрочем, для этого не потребовалось четырех лет: Зара полюбила девочку с первых мгновений, как только увидела.
Поцеловав еще раз в пухлую щечку, Зара нехотя посадила дочку обратно на лавку, сунула ей пару соломенных кукол в сарафанах из холстины, глиняную свистульку и отошла к очагу. Скоро должен прийти Визимир, надо поторопиться с обедом.
Зара снова запела песенку, оглянулась на дочь, чтобы подмигнуть ей, и вдруг вскрикнула: соломенная кукла в руках Найданы полыхала огнем, а та с восторгом смотрела на происходящее. Зара подскочила и резко выдернула из рук дочери огненную куклу.
– Вот ведь дочь Перуна! – сердито воскликнула Зара и принялась торопливо сбивать пламя. – Что же ты вытворяешь?? А если кто-нибудь увидит?! – и ласковее добавила, склонившись над девочкой: – Ты не обожглась?
Зара внимательно осмотрела дочь, но по довольному виду девочки и так было понятно, что огонь не причинил ей вреда. Найдана улыбалась, глядя на мать, и не понимала, почему та испугалась. Ведь это же так весело – зажигать огонь взглядом. Ей нравилось шутить над матерью: открывать дверь, зажигать огонь, стряхивать сажу, скопившуюся под самой крышей, – и все это ни к чему
