с большим уважением, я бы сказала – почти с восторгом. Доказательство – его поведение с госпожой де Мертей. Не знаю, но мне кажется, что человек, способный испытывать такую прочную дружбу к столь уважаемой женщине, не может быть нераскаянным распутником».
Другая вариация игры в раскаявшегося грешника: «У меня еще не было женщины, ради которой хотелось бы свернуть горы. Но теперь, когда есть ты, все будет по-другому».
Фишка некоторых хищников – намеренно неуклюжее обольщение в стиле «я старый солдат, не знающий слов любви». Вот откровение одного из таких «романтиков», который прочитал мою книгу:
«У меня убойная тактика. Никаких розовых соплей. Суровый немногословный дядька, умеющий слушать, поддерживать и управлять беседой. «Розовые сопли» – очень дозированно и намеренно неуклюже, словно для меня это внутренний подвиг и как будто случайно вырвалось. Так же дозированно милые глупости. Но совершенно безумные. Типа в три часа ночи приехать за 150 км просто посидеть на лавочке и покурить. Скромный глупый веник, сорванный в соседнем огороде, естесно, прилагается».
Своеобразно – сурово, мрачно и брутально – обольщает и параноид. Он не искрится и не переливается, как нарцисс, но видится нам «серьезным», «основательным», дает ощущение «каменной стены», «мужского плеча». В отличие от социопатов, нарциссов и пограничников, число секс-партнеров которых может исчисляться десятками и сотнями, параноид слывет однолюбом, стремится к «серьезным» отношениям, заточен на брак. Все это делает его весьма привлекательным в глазах немалого числа женщин. А то, что он с первых же встреч выказывает ревность, подозрительность, стремится контролировать, выдвигает требования, обязательные к исполнению, – так некоторые, наоборот, трактуют это как доказательство серьезных намерений человека.
…Чтобы дожать трофей, хищник не гнушается ничем. Например, Вальмон является к уважаемому духовному лицу – отцу Ансельму, которому сообщает о желании уйти в монастырь, но напоследок просит организовать ему встречу с мадам де Турвель, дабы испросить ее благословения. Отец Ансельм, обманутый, как и все прочие, помогает Вальмону. Едва явившись пред очи жертвы, виконт затевает адскую бомбардировку манипуляциями.
«Я продолжал самым нежным тоном: «Значит, правда, что вы бежали от меня?» – «Отъезд мой был необходим». – «Значит, правда, что вы удаляете меня от себя?» – «Так надо». – «И навсегда?» – «Я должна это сделать».
Нет нужды говорить вам, что в течение этого краткого диалога голос влюбленной недотроги звучал сдавленно, а глаза на меня не поднимались. Тогда я, решив, что надо внести некоторое оживление в эту тягучую сцену, с негодующим видом встал и произнес: «Ваша твердость возвращает мне мою. Пусть будет так, сударыня, мы расстанемся; разлука наша будет даже большей, чем вы думаете, и вы сможете сколько угодно радоваться делу рук своих».
В ход идет сразу несколько манипуляций: угроза разрывом навсегда, вменение вины и резкая перемена
