путь к лестнице в подвал. Де Лиль поспешно провел гостя на второй этаж. Видимо, кто-то успел позвонить с телефона дежурного у входа, потому что Брэдфилд уже стоял в выжидательной позе, когда они вошли в кабинет.
– Роули, это Тернер, – сказал де Лиль, словно извиняясь, что не в силах ничего изменить, и плотно закрыл за собой дверь.
Брэдфилд выглядел как крепкий и уверенный в себе человек, тонкий в кости и ухоженный, принадлежавший к тому поколению, которое научилось обходиться самым минимумом сна. И все равно следы напряжения последних двадцати четырех часов уже отчетливо проявились в сгустившихся морщинках в уголках глаз, как и в не совсем натуральной бледности лица. Он молча изучал Тернера: матерчатую сумку, зажатую в тяжелом кулаке, несвежий, палевого оттенка костюм, жесткие черты, по которым невозможно было определить классовую принадлежность. На мгновение даже показалось, что невольный импульс раздражения нарушит сейчас обычное хладнокровие кадрового дипломата, что его эстетическое чувство будет оскорблено при виде столь странного субъекта, явившегося к нему в почти критический момент. Из коридора до Тернера доносился приглушенный гул разговоров занятых своими делами людей, чей-то топот, стремительный стрекот пишущей машинки и фантомный стук кодирующего устройства из кабинета шифровальщиков.
– Крайне любезно с вашей стороны прибыть к нам в столь сложное время. Вам лучше отдать мне это. – Он забрал брезентовую сумку и бросил за кресло.
– Боже, как у вас жарко, – сказал Тернер.
Подойдя к окну, он уперся локтями в подоконник и выглянул наружу. Вдалеке справа от него семь холмов Кёнигсвинтера, обложенные снизу белоснежными облаками, высились готической мечтой на фоне бесцветного неба. У их подножия он мог разглядеть тусклое свечение речной воды и тени неподвижных кораблей.
– Он ведь жил там, верно? В Кёнигсвинтере?
– Да, и у нас еще пара вольнонаемных работников живут на противоположном берегу. Мы стараемся больше людей оттуда не нанимать. Необходимость использовать паром для переправы создает большие неудобства.
На истоптанной лужайке рабочие разбирали шатер под неусыпным наблюдением двух немецких полисменов.
– Как я полагаю, у вас существует общепринятая и заранее разработанная процедура для подобных случаев, – продолжал Брэдфилд. – Только скажите, что потребуется для работы, и мы постараемся сделать все, чтобы обеспечить вас всем необходимым.
– Конечно.
– У шифровальщиков есть комната дневного отдыха, где вас никто не побеспокоит. Им даны инструкции передавать телеграммы вам лично, не упоминая о них больше никому. Там же я распорядился установить для вас письменный стол и отдельный телефон. Кроме того, по моей просьбе референтура готовит список пропавших досье. Если понадобится что-то еще, уверен, де Лиль сумеет выполнить любую вашу просьбу. Что касается чисто внешней и официальной стороны дела, – слегка замялся Брэдфилд, – то мне положено пригласить
