шкаф и заглянул туда. Три фена для сушки волос, так и не распакованные, стояли в коробках внизу рядом с парой резиновых галош.
– Вы ведь его близкий друг, верно?
– Не совсем. Мы приятели только в хоре, вот как оно обстоит.
– Ах да. – Теперь Тернер присмотрелся к Гонту внимательнее. – Вы пели под его аккомпанемент. Я и сам когда-то любил хоровое пение.
– Вот это номер! Ну надо же! И где вы пели?
– Дома, в Йоркшире. – Тернер произнес это с исключительным дружелюбием, не сводя глаз с простоватого лица Гонта. – Как мне сказали, он отличный органист.
– Неплохой. Я бы скорее так выразился, – подтвердил Гонт с оговоркой, довольный, что обнаружил общность интересов с гостем.
– А кто был его особенно близким другом? Кто-то другой из хора, верно? Может, даже леди? – Тернер задавал вопросы все еще уважительным, почти почтительным тоном.
– Он ни с кем близко не сходится, наш Лео.
– Тогда для кого он купил вот это?
Фены были различного качества и сложности устройства. Цены на коробках колебались от восьмидесяти до двухсот марок.
– Для кого? – спросил он еще раз.
– Для всех нас. Для дипломатов и простых сотрудников – все равно. Он взял на себя работу, понимаете ли, обеспечивать персонал товарами по каталогам с дипломатической скидкой. Всегда готов помочь. Он такой, наш Лео. И неважно, что ты ему заказываешь: радиоприемники, посудомоечные машины, автомобили, – он все добывает в два счета.
– Стало быть, хорошо знает систему, верно?
– Это точно.
– И немножко зарабатывает сам. Берет небольшой процент, как я подозреваю. За хлопоты, – предположил Тернер без тени осуждения. – Все по справедливости.
– Я за ним этого не замечал.
– А девушки? Он и ими может вас снабжать, ловкий малый?
– Ни в коем разе! – ответил Гонт, заметно шокированный.
– Тогда чего ради он старается?
– Просто так, наверное. Я даже не знаю.
– Просто добрый человек, готовый всем помогать бескорыстно, так получается? Чтобы все его любили. Должно быть, вот причина.
– А что здесь странного? Мы все хотим нравиться другим.
– Склонны пофилософствовать, как я вижу.
– Да, он всегда готов помочь, – продолжал Гонт, слишком медленно замечая перемену в настроении Тернера. – Взять хоть Артура Медоуза. Вот вам отличный пример. Лео всего день как перевели в референтуру, а он уже снова как простой посыльный спускается вниз за почтой. «Не тревожтесь из-за пустяка, – говорит он Артуру. – Поберегите ноги. Вы уже не так молоды, как прежде, и у вас других забот полон рот. Я сам все принесу». Вот он какой, Лео. Обходительный, обязательный. Почти святой, если учесть его проблемы.
– О какой почте речь?
– Обо всей. Секретной и обычной. Ему без разницы. Он спускается сюда, расписывается в получении, а потом относит Артуру.
Теперь очень тихо Тернер сказал:
– Это
