столовой образовалась длинная очередь, а я терпеть не могу очередей и потому сказал Джонни: «Оставайся здесь, а я пока пойду немного поработаю и вернусь через полчаса». Вот как получилось, что я вошел неожиданно и почти неслышно. Лео в регистратуре не оказалось, зато дверь сейфовой комнаты оставили открытой. И он стоял там с металлической коробкой в руках.
– Что значит «с коробкой в руках»?
– Он просто держал ее. И разглядывал замок, насколько мне показалось. Словно ему и это было любопытно. Заметив меня, он улыбнулся, но остался совершенно невозмутимым. Находчивый малый, как ты, вероятно, уже понял. «Ну вот, Артур, – говорит, – вы и поймали меня, раскрыли мою тайную вину». Я спросил в ответ: «Какого дьявола ты задумал? Посмотри, что ты держишь в руках!» Что-то в этом роде. «Но вы же знаете меня, – сказал он с совершенно обезоруживающей улыбкой. – Я просто не в состоянии себя сдержать». И поставил коробку на место. «Вообще-то, я искал здесь кое-что из семь-ноль-семь. Вам, случайно, ничего оттуда не попадалось? За март и февраль пятьдесят седьмого». Что-то в таком духе.
– А потом?
– Я процитировал ему закон о государственной тайне. Больше ничего не оставалось, верно? Предупредил, что доложу о его поступке Брэдфилду. Расскажу все. Меня просто распирало от гнева.
– Но ты ничего не предпринял?
– Нет.
– Почему?
– Ты все равно не поймешь, – сказал Медоуз, немного помедлив. – Ты ведь считаешь меня слишком мягкотелым, я знаю. В пятницу у Миры был день рождения, и мы специально для нее устраивали в клубе праздник. Но у Лео была намечена репетиция хора и потом какой-то важный ужин.
– Ужин? Где именно? С кем?
– Он никому не рассказывал.
– В его ежедневнике нет никаких записей по этому поводу.
– Меня это не касается.
– Продолжай.
– Но он пообещал непременно заглянуть ненадолго и вручить ей подарок. Это был фен. Мы его вместе выбирали. – Он снова помотал головой. – Как тебе объяснить, ума не приложу. Я уже говорил: в какой-то степени я чувствовал за него ответственность. Он был человеком такого рода. При желании не только ты, но и я сам мог бы уложить его одной левой.
Тернер смотрел на Медоуза с изумлением.
– И, как полагаю, сыграло роль кое-что еще. – Медоуз решительно посмотрел на Тернера. – Если бы я доложил Брэдфилду, это означало бы конец. Для Лео, разумеется. А деваться ему было некуда. В самом деле, совершенно некуда. Понимаешь, о чем я? Так и сейчас. Я действительно надеюсь, что он сбежал в Москву, поскольку больше его нигде не примут.
– Ты хочешь сказать, у тебя имелись относительно него определенные подозрения?
– Да, вероятно. Где-то в глубине души я его подозревал. Варшава приучила меня к этому, тебе ли не знать. Я же искренне хотел, чтобы Мира обосновалась там со своим студентом. Хотя мне все известно.
