частности представлены в работе в Т. Лесли Шира «Персидское разрушение Афин» (Hesperia, 62, 1993). См. также статью Гомера Э. Томпсона «Афины встречают беду» (Hesperia, 50, 1981). Он пишет: «Подводя итоги: победа в персидских войнах безусловно сподвигла афинян на некоторые из их величайших достижений в искусстве, литературе и международных делах. Но данные раскопок напоминают, что разграбление 480/79 гг. до н. э. привело к длительному нарушению повседневной, гражданской и религиозной жизни города».
68
С. Хорнблауэр в своих комментариях к Фукидиду (Oxford: Clarendon Press, 1992) цитирует статью Р. Э. Макнила «Исторический метод и Фукидид», в частности, рассуждение о значимости крепостных стен для Фукидида. Макнил пишет: «В комплексной теории власти Фукидида флот обеспечивает торговлю, торговля приносит доходы, доходы пополняют казну, казна означает стабильность и наличие стен, а стены сулят политическое господство над слабыми государствами. Для Фукидида стены суть высший символ власти».
Автор «Афинской политии» признает заслуги Фемистокла и Аристида в возведении афинских стен: «Простатами народа в эту пору были Аристид, сын Лисимаха, и Фемистокл, сын Неокла. Последний считался искусным в военных делах, первый – в гражданских; притом Аристид, по общему мнению, отличался еще между своими современниками справедливостью. Поэтому и обращались к одному как к полководцу, к другому – как к советнику. Возведением стен они распоряжались совместно, хотя и не ладили между собой; что же касается отпадения ионян от союза с лакедемонянами, то их побудил к этому Аристид, улучив момент, когда лаконцы навлекли на себя ненависть из-за Павсания. Поэтому именно он установил для государств размер первоначальных взносов на третий год после морского сражения при Саламине, при архонте Тимосфене, и принес присягу ионянам в том, что у них должны быть общими враги и друзья, и в знак этого бросил в море куски металла».
Обсуждение этого отрывка см. у П. Дж. Роудса в «Комментарии к аристотелевской политии» (Oxford: Oxford University Press, 1981). Плутарх также подчеркивал, сколь хитроумно афиняне приступили к созданию империи (Фемистокл 19):
«После этого Фемистокл стал устраивать Пирей, заметив удобное положение его пристаней. Он старался и весь город приспособить к морю; он держался политики, некоторым образом противоположной политике древних афинских царей. Последние, как говорят, старались отвлечь жителей от моря и приучить их к жизни земледельцев, а не мореплавателей… Фемистокл, опасаясь, что они, удалив из собрания фессалийцев и аргосцев, а также фиванцев, станут полными господами голосования и все будет делаться по их решению, высказался в пользу этих городов и склонил пилагоров переменить мнение: он указал, что только тридцать один город принимал участие в войне, да и из них большая часть – города мелкие. Таким образом, произойдет возмутительный факт, что вся Эллада будет исключена из союза, и собрание очутится во власти двух или трех самых крупных городов. Главным образом этим Фемистокл навлек на себя вражду спартанцев».
69
Фукидид 1, 90.
