но вежливо, извинялась и молила Бога, чтобы все закончилось без скандала.
Принц Султан говорил ей, как приятно было узнавать все больше о ее жизни, и едва не обмолвился, что будет скучать без вестей о ней. Он влюбился в призрак, и, как ни странно, не мог избавиться от этого чувства. Его душа и сердце понемногу оттаивали. Этот роман оказался самым коротким и самым приятным из всех в его жизни.
Выключив телефон и застегнув ремень безопасности, принц почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Жаль, что нельзя было закурить, чтобы успокоить нервы. Он нарочно отложил разговор до самых последних минут перед вылетом, потому что не знал, как и что сказать. Пока самолет взлетал, принц с трепетом в сердце вспоминал те прекрасные картины, которые рисовало его чувствительное сердце в его воображении, в то время как он наблюдал за своей любовью в кафе. Он сожалел, что не может снова позвонить Шейхе, потому что уже сказал ей все, что хотел сказать; однако, чтобы окончательно успокоиться, ему нужно было услышать кое-что еще. Разговор, который он начал, чтобы дать выход своему гневу, стал последним штрихом к безупречному образу красивой и независимой женщины, с которой он хотел быть рядом завтра и всю свою жизнь. Еще утром он был так счастлив, а теперь погрузился в глухую бездну печали. Ведь понять, какое сокровище ты потерял, еще не успев его заполучить – это ужасная трагедия.
До звонка принца Султана Шейха витала в облаках. Скоро ей предстояло выйти замуж. Ее приданое уже превосходило даже самые смелые мечты любой девушки – длинный ряд роскошных обитых шелком коробок: голубая от Tiffany, красная от Cartier, коричневая от Louis Vuitton, серебристая от Chaumet и бирюзовая от Graff, все было доставлено в сумках от Goyard и Hermes. От радостного волнения и предвкушения она потеряла связь с реальностью. Реальность же напомнила о себе в тот момент, когда принц сказал ей, что Лулу, ее подруга из Саудовской Аравии, жившая в ее доме, использовала фотографии, интересы и даже сообщения голосовой почты Шейхи, чтобы хитростью заставить его жениться на себе. Это стало для открытой сердцем благородной девушки тяжелым ударом.
Шейха чувствовала себя отчасти ответственной за неприятную ситуацию с принцем. Занятая подготовкой к свадьбе, она почти весь год практически не общалась с Лулу. Они больше никуда не ходили вместе, и разговаривали, только когда случайно сталкивались у нее дома. Правда, Лулу, кажется, было все равно. Завалив экзамены в университете, она просто сидела дома, относясь к дворцу, где жила, как к бесплатному роскошному отелю, приходила и уходила когда хотела, не обращая особого внимания ни на Шейху, ни на ее семью. Когда ее, наконец, попросили уехать, она заплакала, сказав, что в их доме она чувствует больше уюта и любви, чем в Саудовской Аравии, и пообещала взяться за учебу, потому что ей не хотелось возвращаться домой. Шейха понимала, что, будь она внимательнее к Лулу, последней, может, и не пришел бы в голову этот безумный план, а если и пришел бы, то у Шейхи были бы все возможности
