8 июля 1579 г., была принята за нерукотворную тем охотнее, поскольку Казань была недавно завоеванным татарским, мусульманским городом, где прежде христиан не было вообще. Верили, что она отразила польское вторжение 1612 г., шведское нашествие 1704 г. и наполеоновское нашествие 1812 г.; однако ей не удалось ни разбить японцев в гибельной войне 1904–1905 гг., ни помешать большевикам захватить власть, поскольку икона Казанской Божией Матери была украдена ради её драгоценного оклада и, по слухам, уничтожена 29 июня 1904 г., что вызвало к жизни весьма точные предсказания о грядущей катастрофе.
Но в 1993 г. некая икона, которая, как утверждали, была той же самой, снова объявилась и была подарена папе Иоанну Павлу II, который почитал её в течение одиннадцати лет («Она сопровождала меня материнским взором в моём повседневном служении Церкви…»), в то же время предпринимая настойчивые попытки договориться о том, чтобы лично возвратить эту икону в Казань[214]. Для этого потребовался бы его визит в Российскую Федерацию – визит, которого польский прелат, понимавший толк в политике, сильно желал, тогда как Московский Патриархат и Кремль были настроены на решительный отказ. В конце концов российское упрямство восторжествовало, и Ватикан, не ставя никаких условий, возвратил икону в августе 2004 г. В следующий праздник в честь этой иконы, 21 июля 2005 г. по западному календарю (8 июля по старому стилю), патриарх Московский и всея Руси Алексий II (считающийся также бывшим агентом КГБ «Дроздовым») и президент Татарстана Минтимер Шаймиев, номинально мусульманин, поместили икону Богородицы в Благовещенский собор Казанского кремля. Византийцы отнеслись бы с пониманием и даже с симпатией к хладнокровным политическим расчётам всех, кто был вовлечён в это дело, – в то же время самым искренним образом веруя в Богородицу.
Нерукотворные иконы были самыми значительными с вероучительной точки зрения, потому что они примиряли желание обладать могучими духовными орудиями с запретом на изготовление изображений в Книге Исход 20:4. Путём компромисса, после ожесточённых споров, постиконоборческое православное вероучение осудило поклонение иконам (латрия), предписав их почитание (дулия), которое можно оказывать, например, и императору, хотя Богородице полагалось «сверхпочитание» (ипердулия).
Но нерукотворные иконы, не изготовленные людьми, представляли собою нечто иное, поскольку они сами по себе могли творить чудеса, включая их собственное чудесное воспроизведение. Самым значительным из них был образ «Мандилион» (Эдесский убрус, Спас Нерукотворный) – лик и шея Иисуса Христа, запечатленные на полотенце, посланном некогда самим Иисусом (историческому) Абгару V, царю Эдессы в Осроене, взамен личного визита. Неоднократно завоёванный и отвоёванный вместе с городом «Мандилион» был утрачен и заново обретён, а в 944 г. торжественно водворён во дворце императором Романом I Лакапином (919–944 гг.). Правда, это не помогло Роману удержать трон в своих руках, но образ оставался во дворце в качестве
На самом деле это копия XVIII в., и папа Иоанн Павел II отлично об этом знал. –
