ты был точно такой. Вы вообще с ним похожи.
– Сам знаю.
Мой младший брат пошел в мать – темноволосый и темноглазый. Зато я был ходячей копией отца, и скажу честно, мне надоело это слышать. У нас с ним были одинаковые рыжие волосы и серые глаза, я был всего на палец ниже его ростом и, как и он, широк в плечах. А еще я был левшой, как и он, и умел так же ловко обращаться с оружием. Ну, так что из этого?
– Но ведь я не он.
– Конечно, не он, – согласилась Сабина. – В один прекрасный день ты его перерастешь.
– Ты хочешь сказать, что я стану выше его ростом? Лично я…
– Я не про рост. То есть не в прямом смысле слова. Вся Британия будет для тебя слишком мала, не говоря уже про отдельную гору. Даже Рим, и тот будет для тебя мал.
– Спасибо. Я подумаю, – пообещал я и, зевая, прижал ее к себе, и вскоре меня сморил сон.
– Спи, Викс, – шепнула мне на ухо Сабина, или же мне это почудилось. – Спи, и пусть тебе приснятся твои звезды, те, что поведут тебя к славе. Что бы ты ни говорил, готова поспорить, что ты еще больший мечтатель, чем я.
Раз в неделю семья сенатора Марка Норбана обедала во дворце вместе с императором и императрицей. Но я никогда не сопровождал их туда. Во дворце наверняка еще могли оставаться рабы и стражники, которые помнили меня в те дни, когда я был игрушкой Домициана. Но по мере того как приближались Сатурналии, стало ясно, что встречи с Траяном мне никак не избежать: император со всей своей свитой должен был пожаловать на пир в дом Норбанов.
– Не понимаю, из-за чего вся эта суета, – искренне недоумевал старый сенатор, отрывая глаза от своих свитков, пока его супруга занималась приготовлениями. – Он всего лишь старый солдат, и ему нужно, чтобы перед ним все танцевали. Достаточно положить ему на тарелку хороший кусок мяса и налить кружку пива – и увидите, что он будет доволен.
– Зато императрица Плотина подметит любую мелочь, – простонала Кальпурния. – Я не желаю, чтобы она в моем доме брезгливо морщила нос.
Кальпурния была на сносях и ходила по дому вперевалку, умудряясь при этом делать заказы, проверять счета, составлять меню и отчитывать нерадивых рабов. Даже Сабине, и той не удалось избежать участия в приготовлениях: завязав волосы в узел, с ног до головы в муке, она вела на кухне сражение с тестом.
– Покажи мне, как это делается, – сказала она, обращаясь к кухарке, чьи умелые руки ловко мяли и колотили тесто. – Как интересно!
Я отвернулся, чтобы она не видела моей улыбки, потому что точно такие слова, произнесенные точно таким же тоном услышал от нее на прошлой неделе и я, когда кое-что показал ей под одеялом (что именно – не скажу).
– О боги, как же холодно, – сказала она, ныряя ко мне под бок под одеяло. – Согрей меня.
– Как прикажет моя хозяйка. – Я привлек ее к себе. – Кстати, а почему так поздно?
– Помогала Кальпурнии составлять список блюд для пира.
– Как же я буду рад, когда этот проклятый пир закончится.
– Тебе не хочется увидеть
