столь высока, что опытный взгляд разведчика сразу разглядел среди густой листвы множество людей в камуфляже.
Просмотрев снимки, майор посерьезнел. Какое-то время он молчал, постукивая незажженной сигаретой по столу.
– Похоже, это группа Красавчика, – продолжил каперанг. – Идут к Кунгурскому перевалу. На перевале их встретят. Но, полагаю, тебе стоило бы поприсутствовать. Не каждый день в горах встречают банду, тем более, идущую с Имеретинского побережья. Посмотри там, может, наткнешься на что-то интересное. В общем, вертолет уже ждет.
Зубровский оставался недвижим, и было непонятно, как он отнесся к этому сообщению. Вряд ли оно его обрадовало, подумал каперанг, глядя на майора. Кому понравится, если тебя постоянно отрывают от дела. Да и к тому же – вертолет! Каперанг знал, как майор относится к вертолетам.
10
Он и мертвый был красив.
Черные кучерявые волосы падали на высокий чистый лоб, щеки заросли двухнедельной щетиной, решительный подбородок резко выделялся вперед, и только тонкие губы сложились в удивленную, по-детски недоумевающую улыбку.
– Он на меня кинулся, – захлебываясь и еще не отойдя от горячки недавнего боя, бормотал рослый широкоплечий сержант Колотилин, у которого от страха автомат в руках ходуном ходил. – Ну, я и не стал дожидаться…
После напряжения боя людям хотелось курить. Огоньки папирос тлели в предрассветной темноте.
– Стрелял? – спросил командир спецотряда, маленький черноусый капитан Анискин.
– Я его хрясь по черепу, – Колотилин поводил круглыми, словно пьяными глазами, – стоит с-сука. Я опять – хрясь! Го-о-тов!
По растерянным лицам бойцов было видно, что многие до сих пор так и не поняли, какую веселую и жестокую шутку хотела сыграть с ними слепая судьба в лице этого теперь уже мертвого красавца, бросившегося на них с автоматом в руках. И не среагируй вовремя на его бросок Колотилин, еще неясно, сколько из них осталось бы лежать на этих камнях.
– Что орешь, дура? – строго сказал Анискин.
– Я не ору! – крикнул Колотилин.
Ему было жарко, и он скинул каску с головы. Вокруг них по обоим склонам каменистой ложбинки, полого спускающейся к Псоу, то густо, то поодиночке лежали убитые боевики. Молодые и старые, ловкие и неуклюжие, бородатые и безусые, с одной пулей в сердце и чуть ли не пополам разорванные автоматной очередью – как были они застигнуты густым автоматным и минометным огнем с крутого левого берега реки, так и лежали теперь зелеными кочками среди дымящихся воронок в серой предрассветной мгле. Восходящее солнце еще не пробилось сюда своими лучами, а лишь слегка коснулось вершин далеких гор, закутанных каждая в свое одеяние – от розового до фиолетового, и только царь гор Эльбрус облачился в пурпурную мантию.
– А почему не стрелял? – Анискин слегка дотронулся до трупа носком сапога.
– Да осечка, товарищ капитан, –
