отреклись, легко выдержав поверхностное дознание на месте изъятия криминального груза.
Затем нас развели по отдельным кабинетам портовой таможни, где начался активный допрос.
– Вы отправляли машины? – напирал на меня следователь.
– Да.
– При каких обстоятельствах в них могла быть заложена контрабанда?
– Ну, на станции, например, при инспекции…
– На какой станции?
– Не знаю, машины собирал и проверял дилер, я ни при чем…
– Имя дилера!
– Алик Рабинович.
– Молодой человек, здесь не вечер сатиры и юмора…
– Он так представился. Но если вам не нравится это имя, я знаю много других…
– Адрес! Телефон!
– Дилера?
– Ну, ваш-то известен…
– Надо поискать, возможно, я выбросил… Впрочем… – Я дал ему номер телефона питейного заведения со стриптизом под названием «Titty twister», что в вольном переводе означало «Веселые сиськи».
– Это домашний? – спросил следователь деловито.
– По крайней мере, его подзывали практически круглосуточно…
– Так. Значит, вы хотите сказать, что машины вам поставлял совершенно неизвестный человек? Ранее с вами не знакомый?
– Совершенно в десятку. А какая мне разница, кто пригонит машины? Пригнал, я заплатил, и – гуд бай! Кстати, может, в те «линкольны» еще до него кто-то дурево заложил… А потом спалился, положим, на ином жизненном вопросе, оставив наследство… Вы же американское кино смотрите, там такое сплошь и рядом… А вдруг кто-то из морячков чего учудил? Машины шли в трюме, доступ к ним был свободным…
– Судимы?
– По упраздненным для наказания ситуациям.
– Но эта не упразднена, не надейтесь!
– Правильно говорите! Согласен. Наркотики – зло.
Я дерзил, хотя вторым планом с черной тоской в душе понимал, что влип в дерьмо серьезное, загадочное и отсюда, вероятно, поеду в следственный изолятор, на хлеб и водицу, где обработают меня так, что весь гонор сойдет через сутки и, кто знает, может, придется описать ситуацию такой, какой она и была.
С одной стороны, сдать Аслана и Валеру, устроивших эту подставу, определенно стоило, да и к наркобизнесу имелось у меня отвращение принципиальное, однако из огня следствия вполне возможным представлялось угодить в полымя разборок с мафией, способной обвинить меня в сотрудничестве с ментами – абсолютно непростительном, поскольку кому-кому, а мне-то уж полагалось знать, что контрабанда в данной ситуации носит характер «бесхоза», моих «пальчиков» на ней нет, а потому нет и поводов для откровенности с правоохранителями. Главным же лейтмотивом разборок наверняка бы выступал аргумент бесплатной «крыши», чьи прошлые услуги моментально выставились бы мне в счет с умопомрачительными процентами.
