сказать особо: без него весь образ жизни обитателей Аравии и степень освоения ее кочевниками были бы другими. Он – незаменимое средство передвижения в условиях жары, безводья и скудного подножного корма. Аравийский одногорбый верблюд, дромадер, способен обходиться в жару без питья 4–5 суток и нести до четверти тонны груза, верховой верблюд беговой породы способен за сутки пробежать 120–130 км, а на коротких дистанциях развивает скорость до 20 километров в час. Ни в одном из этих отношений лошадь не в состоянии конкурировать с верблюдом, поэтому ее использовали лишь в военных целях и как престижное верховое животное. В походах воины ехали на верблюдах, а на коней пересаживались только перед боем. Кроме того, земледельцы использовали верблюдов как тягло на пахоте и для подъема воды из колодцев. Верблюд обеспечивал хозяев молоком, шерстью, кожей и мясом. Правда, рядовым бедуинам нечасто приходилось забивать их на мясо, так как, судя по современным аналогиям, количество их в одной семье в среднем не превышало десятка. Больше было поголовье овец и коз. Таким же незаменимым спутником жизни, как верблюд, для бедуина, для жителей оазисов была финиковая пальма, снабжавшая их плодами, и древесиной, и листьями, которые шли на различные поделки. Пальму считали стоящей между растительным и животным миром, а то обстоятельство, что они делятся на женские и мужские особи, приближало их к человеку; существовало даже убеждение, что разнополые пальмы могут испытывать влечение друг к другу и чахнут при разлуке. Достоинством пальмовых рощ, кроме высокой урожайности (не менее 50–60 ц с га), было то, что в ее негустой тени можно было выращивать зерновые и овощи. Повредить пальму считалось тяжким проступком, и уж никак не могло быть, как в известном стихотворении М. Ю. Лермонтова, чтобы караван, остановившийся на ночлег под тремя бесхозными пальмами, без раздумья срубил их для костра.
Определить численность кочевого населения чрезвычайно трудно. Исходя из разных подсчетов, можно предположить плотность кочевого населения в степных и полупустынных землях примерно 1,5 чел./кв. км, что даст примерно 3 млн кочевников.
И все же население Северной и Центральной Аравии не было сплошь кочевым. Крупным земледельческим районом была Йамама, представляющая собой семисоткилометровую цепь небольших оазисов, особенно плотную на севере. По подсчетам путешественников первых десятилетий нашего века, в южной части Йамамы имелось не менее 3500 га орошаемых земель, которые составляли лишь часть того, что имелось в древности. Это доказывается существованием на рубеже древности и средневековья в ныне пустынном районе южнее вади ад-Давасир большого города, столицы Киндитского царства в III в., что позволяет думать, что в раннем средневековье площадь орошения южной Йамамы была больше, чем в начале нашего века. Особенно много орошаемых земель было в лучше обеспеченной водой центральной части Йамамы. Не будет грубой ошибкой предполагать, что в раннесредневековой Иамаме было около 25 тыс. га орошаемых земель. К этому надо
