style="font-size:15px;"> – Куда серьезнее. – Он загасил сигарету. – Ко всему прочему, говорит, у вас сплошь и рядом отсутствуют счета и другие подтверждающие документы из магазинов, отелей…
– Борделей, – подсказал я.
– Их тоже. Короче, мол, мы вас закапываем по самые гланды, либо, наоборот, входим в ваше непростое положение. А вы нам за это откатываете сущую мелочь, какие-то двадцать пять процентов от всех средств, которые вам присылает центр.
– Круто.
– Это точно. И вообще, говорит, проявите гостеприимство, отвезите на денек-другой куда-нибудь к воде, а то мы здесь совсем вспотели.
– Отвезли?
– Еще как! – Рамон расхохотался.
– Куда?
– На природу. – Он помотал головой. – В Подмосковье это называется лесополосой, а у нас…
– И как, искупались?
– Раздумали. – Рамон допил кофе и спросил: – Ты кайманов когда-нибудь видал?
– Имел счастье.
– Впечатлило?
– Более чем.
– Вот и этих тоже. Глянули наши дорогие гости, как они пасти разевают, и сразу сильно загрустили.
– В общем, отбились вы?
– Да. С тех пор больше не наезжают. Пока. А штаты все равно подсократили.
– Переходи на солнечную сторону, – посоветовал я.
– Мордой не вышел.
К сведению романтиков: разведка в России, Монголии и Гондурасе – совсем не то, что вы себе представляете по лживым книгам и плохим фильмам. Это обычная, насквозь и по диагонали бюрократическая контора типа министерства здравэкономсельхозфизкультуры или управления какими-нибудь на хрен никому не нужными делами. Плащи и кинжалы, правда, имеются, но это, скорее, знаки принадлежности к самой что ни на есть непривилегированной касте, что-то типа спецодежды дворников, грузчиков или ассенизаторов.
Потому что все приличные люди трудятся в офисе. Неважно, где именно, в Москве на Ходынке, на улице Бэйаньдэли в Пекине или в Лэнгли, штат Вирджиния. Они определяют стратегию, разрабатывают планы, рассылают директивы на места с указаниями, как жить и работать всякому там быдлу. Милуют редко, карают гораздо чаще.
А вот у тех, кто «в поле», жизнь, доложу вам, не сахар с медом. Что в резидентурах при посольствах, что в нелегалах, как мой давний знакомец Рамон.
Не каждый доживает до пенсии, а те, кому повезло, насладиться ею, как правило, не успевают. Уж больно работа нервная. Надо быть последним идиотом, чтобы согласиться на нее. Мы как раз такие и есть. В разведку, как известно, никого на веревке не тянут, сюда приходят исключительно добровольцы.
– Грустно, – признал я и протянул собеседнику пустую чашку.
– До слез, – согласился Рамон и налил мне еще кофе.
– Так мы работать будем или рыдать дальше? – деловито поинтересовался я.
– Ну вот! – сокрушенно проговорил нелегал. – Человек перед ним, можно сказать, душу распахнул,
