пожму ему руку.
Он стукнул в дверь и вошел, не дождавшись даже традиционного «войдите».
– Честь имею кланяться, сударыня! – произнес он с особенной учтивостью. – Здравствуйте, дружище Барбантон!
На эти слова к нему быстро обернулся высокий мужчина в узких панталонах, жилетке из трико, с лицом суровым, но симпатичным, и дружески протянул молодому человеку обе руки.
– Ах, Фрикэ! Я очень несчастлив, дитя мое!
Дама, в ответ на приветствие Фрикэ, бросила на него косой взгляд и ответила, точно хлыстом ударила:
– Здравствуйте, сударь!
Ледяной, чтобы не сказать более, прием, однако, не смутил Фрикэ. Он видал всякое. И поэтому решил храбро выдержать бурю и своей позиции не сдавать.
– Что случилось, мой милый вояка? Что у вас тут?
– Да то, что я доведен до бешенства. Взгляните на меня. Еще немного – и случится большой грех.
– Боже мой, да у вас все лицо исцарапано в кровь! – воскликнул Фрикэ, невольно рассмеявшись. – Вы, должно быть, дрались с полдюжиной кошек.
– Нет, это все madame Барбантон. Вот уже целый час она пробует на мне свои когти. И, кроме того, осыпает меня оскорблениями. Позорит честь солдата, беспорочно прослужившего отечеству двадцать пять лет.
– Ну, что там… Может быть, вы и сами немного вспылили, – заметил Фрикэ, зная, что заведомо говорит вздор.
– Если я и вспылил, то ведь ничего же себе не позволил, – возразил исцарапанный муж. – А между тем я бы мог…
Женщина разразилась злым, противным хохотом, от которого передернуло бы самого невозмутимого человека.
– Что бы ты мог? Ну-ка, скажи! Тон был агрессивный, вызывающий.
– Несчастная! Хорошо, что я с бабами не связываюсь, считаю это для себя позором, а то ведь я мог бы убить тебя одним ударом кулака!
– Это ты-то?
– Да, я. Но я не для того прослужил двадцать пять лет в жандармах, чтобы самому усесться на скамью подсудимых.
– Постой же, вот я тебе покажу.
Она наступала на него, он отодвигался. Вытянув вперед руку, она схватила его за седую бородку и стала дергать ее изо всех сил, крича и приговаривая:
– Да где тебе, ты такой трус и подлец!
Фрикэ был изумлен. Он уже не знал, во сне все это или наяву. При всей своей находчивости, он совершенно растерялся.
– Сударыня, – нерешительно заговорил он, – до сих пор я думал, что наоборот – подлец и трус тот, кто бьет женщину, даже если он в столкновении совершенно прав.
Madame Барбантон нельзя было ничем урезонить. Продолжая таскать отбивавшегося от нее мужа за бороду, она ответила глупо и грубо:
– Еще и вы тут с вашими рассуждениями! Очень они мне нужны! Да я и не знаю вас. Явился неведомо кто, неведомо откуда… С улицы первый встречный…
Фрикэ побледнел как полотно. Он выпрямился, устремил на мегеру взгляд своих стальных глаз,
