был как цветочная гора. Он был румяный и даже в красной рубашке. Маша написала письмо, где просила Ксюшу не уезжать в Германию. Та ответила ей, что её мужу нравится жить в Москве. Его мама тоже была русская, она звала его Костей.
Маша сердилась, что она фамилию Розанова сменила на фамилию Розенберг. Три года назад вышла замуж за сокурсника. Но жили они не долго. Этик Розенберг долго звал её в Германию на постоянное место жительство. Маша приехала к нему, и жила там два года, где была хорошая двухкомнатная квартира. Но жить она там не смогла. Они развелись без сожаления, печали и скандала. У Эдика была на примете другая женщина, тоже русская, которая забеременела от него. Случайно. Так бывает. Это ускорило развод. За Машей осталась на родине не только двухкомнатная квартира от Эдика, но и фамилия Розенберг. Она пока её не успела сменить.
Пока Маша жила в Германии мама сдавала эту квартиру, И Маше пришлось сделать капитальный ремонт по своему вкусу..
Скоро Маша поняла, что фамилия Розенберг помогла ей в становлении профессии. У неё появилось много заказов из Германии на переводы, теперь он давался ей легко. Но затем в отдел пришла работать Линда Кефер. Она была этнической немкой и переводила почти без словаря. Только, если были технические тексты, то она сразу обращалась к Маше за помощью, потому, что Маша окончила Электротехнический институт, и легко понимала суть проблемы. В этот офис она попала случайно. Пришла, чтобы ей перевели статью начальника отдела, который сделал изобретение. Перевод отдали Наташе.
Но Наташа так долго путалась в терминах электричества, что Маше пришлось ей помочь. Она незаметно и сама увлеклась переводами. Скоро уволилась из НИИ: к ней усиленно приставал начальник отдела. Пока он был в отпуске, она оставила на его столе листок, где нарисовала ему фигу. Быстро уволилась, потому, шло сокращение кадров. Ушла быстро, оставив прощальный торт на столе в общей комнате.
В «Катамаране» её приняли охотно, они её уже знали, кроме того, опытный переводчик с трех языков, Степан Григорьевич, который работал здесь с момента основания, ушел на пенсию. Все жалели: он переводил даже с японского языка.
Машина квартира была недалеко, и она с удовольствием проходила пешком тридцать минут до работы.
Неожиданно пришел текст на японском языке, причем написан иероглифами. Еще помнили про Степана Григорьевича, он ожидал, такие переводы будут отправлять ему домой. Но начальник «Катамарана» уехал к маме на месяц в деревню. Просил его не беспокоить по телефону, оставив Машу, как своего заместителя.
Она уверенно села за стол начальника. Тоже, как начальник, просила Наташу или Линду принести ей чашку кофе. В это время Маша не только принимала заказы и устанавливала их очередь, но засела изучать японский язык по толстому учебнику, оставленным Степаном Григорьевичем. Так, просто ради интереса. Она удивилась, что сказуемое в японском
