эти годы так ничего и не заработал, жил с женой и двумя сыновьями двойняшками в маленькой хрущевской квартире. Денег на покупку нового жилья скопить не получалось. Геннадий Дмитриевич не мог не заметить, как Лукьяненко расстроился, почувствовав себя ничтожеством на фоне преуспевающего друга.
– Да, ты молодец, Геныч! Ничего, что я тебя так называю?
– Ради бога, я пока еще не твой начальник.
– А что, может, возьмешь меня к себе? – осторожно поинтересовался Сергей.– Так все осточертело, если б ты знал. Мне ведь даже рассказать тебе нечего.
– Ну, почему же нечего? Мне все интересно. Расскажи о работе, семье.
– А что работа? Ничего интересного. Это у тебя, в Москве, работа, а у меня, так, рутина.
– Зачем же так? Разве возвращать людей с того света это рутина? Знаешь, а я ведь скоро в Екатеринбург приеду. Думаю, что смогу тебе помочь.
– Да? Что ж, я всегда готов, хоть сегодня.
– Ну, не сегодня, конечно, но очень скоро, максимум через месяц. А ты пока время зря не теряй. Отнесись к своим больным внимательнее. Меня интересуют самые безнадежные, я возьмусь за их лечение.
– Так у нас, каждый второй безнадежный.
– Мне нужен не каждый, а желательно тот, у кого нет родственников.
– Зачем тебе это? Разве это имеет значение?
– Для меня, да. Кто им поможет? Они никому не нужны. Государство не будет за свой счет ставить их на ноги, не так ли?
– Тут ты прав. Что ж, я согласен.
– Ну и славно. Я оставлю тебе свой номер, как появится подходящий пациент, сразу сообщи.
– Да у меня уже есть такой. Вернее не у меня. Был я тут в гостях у Шурика Гальчина. Помнишь такого?
– Нет, но не важно.
– Ну да, он же со мной на кафедре был. Так вот, к ним доставили обгоревшего мужика. Безнадега полная. Его, конечно, поддерживают, как могут, но говорят не жилец. Да, и не имени, ни фамилии, ни документов и никто его не ищет, никому он не нужен, лежит и гниет потихоньку.
– Ты мне адресок дай.
– Кого, Шурика?
– Нет, его больнички. Пожалуй, это то, что надо. Переведем его к тебе, пусть побудет под твоим присмотром. С твоим руководством я обо всем договорюсь.
– А, вдруг, он помрет при перевозке?
– Не помрет. У нас есть на чем транспортировать подобных больных. Не помрет. Главное, ты его возьми себе. Как говоришь, его зовут?
– Так никак. При нем не было никаких документов, вернее, они сгорели. Не знаю, что там точно произошло, но, говорят жуть. Мужик и женщина в машине, она сгорела, он умудрился выбраться. Шурик говорит, у него нет лица, жуть, да и только.
– Подробности я сам узнаю. Твоя задача принять его у себя.
– Ты думаешь, наше начальство
