появился здоровый цинизм.
– Ты же воевал. Ты знаешь, кто они.
– Знаю… Но убить всех нехороших человеков у меня не хватит ресурсов. И даже если я окончательно сойду с ума и объявлю крестовый поход против сарацинов, замышляющих недоброе, мои ребята бесплатно не работают.
– Речь не идет о бесплатно. – Кузьма замялся.
– Ну что ты замкнулся на самом интересном месте?
– Я растормошил Вакиля перед смертью. Он сказал, что в его бригаде осталось четыре человека. И еще общак в полмиллиона долларов. Половина – ваша.
– Триста пятьдесят наши, сто пятьдесят – твои, – тут же перекалькулировал я.
– Годится.
– Уже теплее. А этот Вакиль тебе не сказал, где их искать?
– В Кручегорске или в области. Где-то здесь.
– Самое главное ты не спросил.
– Эта тварь не вовремя истекла кровью… А потом меня повязали недалеко от трупа…
– Твоя помощь в чем будет?
– Понимаешь, я единственный остался, кто может опознать этих людей. Я помню каждого из них. И Вакиля. И самого Марида. И других, кто смеялся, когда меня водили на расстрел. Если ты покажешь их мне, я узнаю…
– Веселое дело – искать иголку в стоге сена.
– Поэтому и обращаюсь к тебе.
– Все-таки очень мало информации.
– Знаешь, Чухонец такой есть?
– Авторитет с Южнозаводского района, – кивнул я.
– Он самый. Спелся с этими моджахедами. И выполняет для них какую-то работу. Только не спрашивай, откуда мне это известно. Знаю – и все.
– Многие знания – многие печали… Значит, говоришь, Чухонец. И через него можно выйти на этих воинов джихада.
– Можно попытаться.
– Уже что-то.
– Узнаю больше – скажу тебе сразу. А я узнаю…
– Только не затягивай, – предупредил я. – А я тем временем посоветуюсь с братвой… Триста пятьдесят тонн грина – это сумма. Особенно по нынешним депрессивным временам.
– Когда о решении скажешь? – напряженно осведомился Кузьма.
– Как только, так сразу… Я позвоню…
Глава 11
Комбинатор чувствовал себя идиотом. Да что там чувствовал. Он и был идиотом. Ибо нормальный человек способен в переплетении фактов и обстоятельств уловить хоть какую-то логику и закономерность. А идиотам это не по плечу.
Он отодвинул от себя клавиатуру – старомодную, с проводом. Здесь, в комнатенке пять на пять метров, все было кондово и старомодно. Даже имелись пружинная кровать, покрытая синим армейским одеялом, и парочка прикроватных тумбочек – прямо как в далекой юности, когда в универе он побывал на военных сборах. От тех времен у него осталось в памяти, как натирает шею подворотничок, как звучат команды «подъем-отбой». Романтическая кратковременная муштра и наглядное изучение боевой техники подарили ему по выходу из альма-матер гордое звание «лейтенант запаса», которое неожиданно пригодилось через много лет.
