книге «Алмазный фонд России» Леонид Петрович оставил для меня конверт. Там была коротенькая записка: «Гелечка, тебе этого хватит на две жизни. Проживи их за меня». А ниже номера ячеек в двух банках и ключики. Я даже не подозревала, что Леонид Петрович что-то откладывал. Гелена Казимировна незаметно смахнула слезу. – Нет, ну ты посмотри, Крыська тут как тут. Опять подслушивает.
Крыся внимательно посмотрела на Гелену, подпрыгнула и лизнула ей руку. – Все хорошо, девочка, все хорошо, не волнуйся. – Анечка, а как ты сейчас относишься к мужчинам?
– Геля, ты же знаешь, что мой единственный и любимый мужчина – сын. А к остальным отношусь как к Парижу. Знаю, что никогда там не буду, но помечтать об этом иногда так приятно.
Обе рассмеялись. Крыся, покрутившись вокруг подруг, чинно удалилась, удовлетворившись услышанным. Смахнув улыбку, Анна Сергеевна подошла к окну и плотно его закрыла.
– Пока ты проявляла бдительность и общалась с Элкой, я была у следователя.
– Ты туда сама ходила? – встревожилась Новицкая.
– Нет, она позвонила и пригласила зайти. Найдены убийцы того мужика. Он вечером выходил из ресторана и вероятно решил прогуляться перед сном в парке. Ну а трое отморозков на него напали, нанесли несколько ножевых ран и ограбили. В общем, банальная история.
– Как же они так быстро вышли на бандитов?
– В таких случаях говорят – оперативным путем и по горячим следам. Задействовали агентуру, выяснили, у кого внезапно появились деньги и задержали. А те, наверное, и раскололись.
– Это она тебе рассказала?
– Нет, конечно. Просто в таких случаях сыщики действуют по определенной схеме. И если грабители не гастролеры, а свои, то их можно быстро вычислить.
– Анька, вот ты умная.
– Да не умная я, Гелечка, просто во время работы в газете столько общалась с милицией, что сама кое-чему научилась.
– Ань, а как же блокнот с твоим адресом?
– Я тоже задала этот вопрос следователю. Но она только раздраженно фыркнула и ответила, что ее это уже не касается. Дескать, мало ли у кого какие записи в блокноте бывают. Убийцы найдены, дело закрыто. Ее можно понять, работы выше крыши, и выяснять еще какие-то подробности в очевидной ситуации нет никакого резона. Но беда в том, что для нас ничего не ясно и как-то не спокойно от этого.
– Аня, а что известно о погибшем?
– Попыталась это выяснить, но следователь сказала, что я слишком много задаю вопросов и это странно. Пришлось прикусить язык. Если бы я сразу призналась, что Истомина – моя девичья фамилия, то, может быть, она и снизошла бы до разъяснений. Но что сделано, того уже не вернуть. Теперь придется самим это выяснять. Надо же знать, откуда ветер дует.
– Может попробовать через Федора?
– Пока не надо, мы же его еще совсем не знаем. И потом, он сам в Тригорске без году неделя, так что вряд ли сможет помочь.
– Аня, а если пойти в ресторан, где труп допоздна сидел, поговорить с официантами, вдруг что-то
