пойдёшь рубить лес,
а увидишь лишь пни.
Думаешь, она куда-нибудь убежит,
грязной посуды пагода на столе?
Капля за каплей из крана – чужая жизнь,
капля за каплей – бессмысленнее, быстрей…
Прыгаешь по льдинам застывших снов,
в лабиринтах молчания мотаешь нить.
По вечерам рисуешь дочке слонов,
а на сына ворчишь: «Пора бы бросить курить».
Капля за каплей – бессмысленнее, быстрей,
отчего-то на ровном месте споткнёшься вдруг.
Никотин опасен для лошадей,
но ещё опаснее – мотоплуг.
Где же твои далёкие города,
где же горы в ладонях небесных сфер?
Ладно, дети вырастут, и тогда
будут рифмы новые и размер…
пятидесятый, наверное, ой-ё-ёй,
список книг и времени океан…
Может быть, скорей сантехников позовём
и починим этот дурацкий кран?
Бессознательное
Свежие фломастеры разобрав,
Дочка мне рисует принцессу Белль.
Это обострился синдром «ребра»
Или я соскучилась по тебе?
Или просто – мышкою тишина
Щёлкает по файлам забытых снов?
На соседней крыше лежит луна,
«Голая, довольная», – как в кино.
Сколько принцев призрачных ни лепи,
Всё равно из шкафа ползёт скелет.
А из зазеркальной глухой степи
Смотрит, улыбаясь, дедушка Фрейд.
Всё, чего хочу
Так соблазняет щуку игра блесны,
Так обнимает небо последний лист.
Жаворонком в выси твоей весны
Петь – пока струны не порвались.
Язычница – смеющимся языком –
Нет, не икону – хочу целовать огонь!
Гусеницей мохнатой в саду твоём
Заснуть, а проснуться совсем другой –
Всё, чего хочу! Всё, что успею сметь,
Пока метель не станет моей фатой.
Ты говоришь, её называют смерть?
Нет, это ветер – тёплый и золотой.
P. S
Я тебе никогда не признаюсь в том,
что давно должно уже отболеть…
Это не было счастье, скорее, шторм
десятибалльный, в котором не уцелеть…
Приходил с дежурства уставший, злой,
полнолунье кипело в твоих глазах.
Это длилось дольше, чем мезозой,
ненавистный, нежный тиранозавр.
Чувствуешь, как чары мои крепки
оттого, что никто бы другой не смог
отношений скифские черепки
склеивать тоскою бессонных строк,
бережно, осторожно, за слоем слой,
А потом кувалду в сердцах, и – хрясь!
Удалю из мобильника номер твой
тысячу не помню который раз…
Нет, я ничегошеньки не прошу,
кажется, нам не о чем говорить…
Это просто ужасный, плохой фэн-шуй –
зеркало напротив входной двери.
Женщины марта
Терпкий сумрак в бокале синем,
золотистый
