даже сквозь двойные двери. А судя по информации оперативного дежурного по городу, здесь происходила именно драка.
Разнимать дерущихся сержанты любили как по отдельности, так и вместе, когда им доводилось выезжать на происшествие в паре.
Однако за дверью стояла тишина. Губы Малышева непроизвольно скривились: ну что за люди, не могли продержаться еще пару раундов до тех пор, пока патруль не явится! Да и сколько тут ехать? Дом почти в центре, сообщение было получено в семь десять вечера, а в семь двадцать они уже высаживались из машины перед подъездом. Если уж разборки увенчались дракой, то нормальные люди не прекращают выяснять отношения так быстро…
Малышев опять стукнул дубинкой по левой ладони, на сей раз раздраженно.
Прудник, уловив настроение напарника, пожал плечами и решительно утопил указательным пальцем – под ногтем серела грязная бороздка – кнопку дверного звонка. Утопил до упора и держал, наслаждаясь непрерывным пронзительным звоном. Правильно, нечего тут! Это вам не гости, открывайте немедленно – полиция!
Дверь и в самом деле быстро открылась, но Прудник, охваченный каким-то внезапным и необъяснимым мстительным чувством, не спешил убирать палец, еще сильнее нажимая на кнопку звонка. Тем временем Малышев, не ожидая особого приглашения – в конце-концов, вызывали же, бляха-муха! – шагнул в прихожую, оттеснив от двери брюнетку средних лет в светло-серых трикотажных штанах и синтетической кофте того же оттенка с подростковым капюшоном. Этот фасончик, сварганенный «в струю» местными умельцами, нисколько не молодил хозяйку дома. С точки зрения сержанта Малышева, он, наоборот, лишь подчеркивал ее возраст и говорил о стремлении угнаться за утраченной молодостью. Хотя, присмотревшись к ней при комнатном освещении, Малышев отметил: хозяйка вовсе не так стара, как ему показалось, просто она, как говорится, изрядно потаскана. И выглядит гораздо старше своих лет либо потому, что вовсе не следит за собой, либо не в курсе, как это делается.
Малышев знал толк в таких вещах: его жена работала в салоне красоты, дома валялась куча соответствующих журнальчиков с фото гламурных женщин и парнишек, которых сам блюститель порядка безапелляционно называл «пидоры», поскольку на самом деле так считал. К тому же жена подрабатывала на дому – делала прически – и время от времени уединялась в кухне с очередной клиенткой.
Первое, что бросилось в глаза сержанту, – женщина не выглядела испуганной. Да, тревога в глазах, немного смущена. Но не похоже, чтобы здесь и сейчас происходила драка. Наоборот, сержант Малышев буквально окунулся в атмосферу мещанского покоя, уюта и достатка, какие и сам был бы не прочь иметь – и заимеет, если накрепко вцепится в службу. А он такой: если во что-нибудь вцепится – не оторвешь.
– Сержант Малышев, – не столько представился, сколько выплюнул он. – Полицию вы вызывали?
– Может, хватит уже звонить? – В голосе женщины прозвучало раздражение.
Это еще больше насторожило
