запомнил замечательную фотографию сочных ярких апельсинов – во всю страницу одни апельсины. Даже этот яркий калифорнийский солнечный цвет цитрусовых воспринимался как протест против серости и безликой скромности того, что несколько позже Александр Градский так точно окрестил совком. Почти все материалы того журнала воспринимались как инопланетная форма жизни, как другая, мощная и гуманная цивилизация».
Разобраться в сложных перипетиях любви попытался помочь спорящим небезызвестный О. Бендер: «Вот вам небольшая вырезка из Большой советской энциклопедии: «В Рио-де-Жанейро 1,5 миллиона человек и все в белых штанах». Разве этого мало, чтобы этот город стал моей хрустальной мечтой детства?»
Остап, как всегда, был убедительным, и пришлось вступить и с ним в спор: «Для любви может быть и достаточно. Но для того, чтобы серьёзный человек, поучающий президента страны, только под влиянием фотографии апельсинов стал считать её другой, мощной и гуманной цивилизацией, явно мало. Прочитайте, например, книгу Ильфа и Петрова «Одноэтажная Америка», в том числе её страницы об американской еде, чтобы убедиться в этом. Может быть, у вас есть более весомые доводы?»
В. Соловьёв: «Тогда мы не знали Америки, хотя и сейчас многие её не знают и пишут дурацкие пасквили об этой великой стране, нахватавшись идеотизмов из красной прессы. До сих пор атавизм веры в американскую непогрешимость силён в людях, по праву считающих себя интеллигентами. Мы с решительностью камикадзе бросаемся отстаивать страну, от нас этого не ждущую и зачастую удивлённую такой самоотдачей. Американцы – совершенные прагматики, и им не понять, что истинные патриоты Америки живут вдали от континента девушки с факелом».
Автор: «Это объяснение тоже на платформе чувств. Слишком легкомысленно для самой большой и самой мыслящей части общества. Хотя оно крайне интересно. Оказывается наши интеллектуалы больше американцы, чем её коренные жители».
В. Соловьёв: «Это не наш недостаток, скорее данность. Долгое проживание в затхлом воздухе вырабатывает инстинктивное стремление к раскрытию окна, а вот что уж окажется там, не столь важно. Вот в этой атмосфере, о которой Наум Коржавин сказал, что она невозможна в связи с отсутствием кислорода для жизни, все, что приходило из Америки, было абсолютно истинным. Вот короткое пояснения – классический анекдот. Рабиновича вызывают в ЦК и спрашивают: «А с десятого этажа ради дела партии спрыгните?» – «Конечно, ведь лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас».
Автор: «Эти доводы вообще вас не украшают, ещё менее серьезные. Многие мои знакомые евреи очень пеклись о своём здоровье и непрерывно ели чеснок. У них в квартире действительно не чем было дышать. А вот в чём выражался ужас для таких, чаще всего, удачных людей, как Рабинович, Коржавин, или как вы? Вы сами рассказывали, что они умели неплохо жить и в то сложное время. Кстати, при этом они очень любили сочинять подобные анекдоты, для раскачивания
