стук в кованую дверь. Вооружённые люди переглянулись. В сторожке внезапно стало очень тихо. Удары в дверь повторились. Это был действительно стук, кто-то требовал впустить его. Теперь учёные тоже смотрели на гидов. Всё оружие в Весёлой сторожке немедленно было приведено в положение «к бою». Металлическая дверь весила немало. И тот, кто сейчас стучал в неё, обладал нечеловеческой силой. Трескуче-полый звук, от которого теперь веяло чем-то очень тоскливым, был совсем рядом. Прямо за дверью. И снова монотонный стук.
– Он пройдёт, – вдруг с какой-то обречённостью обронил Лазарь.
«Кто?» – подумал Николай. Всегда вальяжный, полный самодовольства голос Лазаря сейчас показался каким-то больным, и Николай не сразу узнал его.
– А ну возьми себя в руки! – сказал он. Хотя с той же тёмной покорностью ему захотелось согласиться и сказать: «Он пройдёт».
Николай крепче сжал карабин и заставил свои губы перестать шевелиться. Потому что с них чуть не сорвалось: «Он пройдёт сюда. До утра ещё долго, и он не торопится. И монотонный стук, невыносимый, словно там, за дверью, пришла сама погибель, будет становиться всё более настойчивым. А потом он просто пройдёт».
Человек в байдарке очень спешил. Он уже прошёл Химкинское и Клязьминское моря, оставив за спиной накрытую туманом Москву. И большая волна на водохранилищах заставила его прижаться вплотную к берегу. Человека в байдарке не пугало близкое соседство тумана. То, что у него было с собой, надёжно защищало от любых непрошеных гостей, и единственной заботой теперь оставалось время. Ещё до наступления темноты он намеревался вернуться в Москву. Темнота его тоже не пугала, но до поры до времени об этом лучше особо не распространяться. Нос байдарки украшал залихватски нанесённый, несколько потёртый знак Рыбы, знак древнего доброго бога, который не смог спасти этот мир. Огнестрельное оружие в лодке также было припрятано, но гребец очень рассчитывал, что его не придётся больше пускать в дело. Вряд ли достойное занятие – проливать без надобности невинную кровь, да и выстрелов жалко. За время своего опасного пути он совершил всего лишь одну вынужденную остановку, потому что из укромной бухты, ещё до Хлебниковского затона, внезапно появились лодки кочевников. Когда-то, в беспечную пору древнего доброго бога, там находился яхт-клуб. Когда-то здесь многое было по-другому.
Большая, неопрятная, набитая всяким хламом лодка встала прямо по курсу, преграждая путь. Другие постарались отрезать возможности к отступлению. Правда, человек в байдарке не собирался отступать. «Надо же, не только луки со стрелами, – отметил он. – Где-то еще и старый дробовик раздобыли».
Это бездомное племя именовали на канале «речными скитальцами». Они притворялись миролюбивыми и при появлении Пироговских капитанов или конвоев гидов становились тише воды и ниже травы, только никто не знал, сколько тёмных делишек водилось за речными скитальцами. Человек в байдарке предпочитал несколько презрительно использовать забытое слово «цыгане».
– У
