т-рр-кхх
Ева поднялась на ноги. Звук явно доносился из её укрытия.
– Мамзель Несси, – пробормотала Ева.
Тум-па-а-кк
И теперь громче. Ева сделала шаг вперёд. Громче, и о нём по-прежнему никто не догадывается. Она сделала ещё шаг. И поняла, что если будет стоять тут, как лунатик, то привлечёт лишнее внимание. Ева, держась за борт, обошла навес, раздвинула циновку и вошла внутрь.
Это было здесь. Источник звука. Ева не знала, откуда ей это известно, но…
– Не сестра мамзель Несси, – её собственный голос прозвучал словно откуда-то из пустой бочки. Что-то поменялось в помещении вокруг. Только одна вещь осталась прежней. Её вещмешок. Даже напротив, он как будто сделался ярче, будто бы лишь он один имел смысл среди обесцветившихся предметов.
Т-рр-хх, тум-па-акк, т-рр-кхх
Ева чуть нахмурилась. Склонив голову, она смотрела на свой вещмешок. В глазах застыло выражение какой-то алчности, неведомой прежде. Яркий, как тёмный кристалл. Чувствуя, как всё внутри неё замерло, Ева протянула руку. Вещмешок, к счастью, не пошевелился. Он и не может пошевелиться. Потому что это там – внутри. Руки не дрожали, когда она вытряхивала содержимое наружу, хотя её движения были несколько судорожными. Сложенные аккуратно вещи, она не стала их разбрасывать, только сейчас они не имели значения.
Ключ сам выпал на циновку и свернулся, как маленькая змея. Ключ на шнурке.
Тум-паа-кх
Глаза Евы расширились, но руки, словно против воли, потянулись к ключу. Он не обожжёт и не укусит, вонзив ядовитые зубы, он… Трескуче-полый звук пульсировал в её ушах, как позывные из тьмы, пальцы легонько коснулись ключа, и эта тьма заполнила взгляд.
(ближе)
Ева отдёрнула руку. Но перед этим вместо трескуче-полого звука она услышала другое. Звук, как плохо подогнанные шестерёнки, трансформировался в шершавое шипение, словно резанувшее её мозг изнутри: «Ты всё ближе»…
Ева дёрнулась всем телом, как от электрического импульса. Затем застыла. Повернула голову, быстро озираясь по сторонам. И снова уставилась на ключ. Вот что скрывалось внутри яркого тёмного кристалла. Дыхание Евы сделалось сухим, горячим.
Т-рр-хх, тум-па-акк, т-рр-кхх
Спазм отступил от горла. Ева боязливо посмотрела на пальцы, потом заворожённо на ключ. Не укусит, его яд не здесь, где-то в другом месте. Перед взором поплыла словно предобморочная пелена. Но её рука, и теперь не против воли, опять легла на ключ. И она услышала, как голос из тьмы, голос изнанки мироздания: «Ты идёшь. Всё ближе, ближе… я жду тебя».
Нил-Сонов отодвинул от себя расчерченный лист бумаги и посмотрел во тьму за окнами. Сейчас самые короткие ночи, там, над рекой, за стенами Университета. И где-то там, в этой густой тьме, отгадки, только реконструировать события до сих пор не удаётся. Всё вроде бы должно быть очевидно, но что-то всё-таки постоянно ускользает.
«Надо всё же сварить
