вопросы они отвечали без всякой деликатности или жалости, с завидной очерёдностью, никогда не поправляя и не перебивая друг друга. Самый основной вопрос Виктор задал после очередного тщательного осмотра его пострадавшей ступни:
– Я вчера слышал, что ходить уже не смогу. Может, сегодня чем-нибудь порадуете?
– Можем и порадовать, – медленно проговорил один из старцев. – Благодаря нашему присутствию мы можем заметить гангрену сразу. Поэтому не придётся резать ногу по самое колено, достаточно ликвидировать только ступню.
– Кхе, кхе! Порадовали… Но есть хоть один шанс, что я смогу ходить без костылей?
– Конечно, – подтвердил с полным равнодушием второй старец. – Если правильно сделать ампутацию ступни и хорошо заживить культю, то впоследствии можно соорудить специальный протез. Танцевать ты на нём не сможешь, но передвигаться – вполне.
– И как я буду выглядеть: хромая на левую и подволакивая правую ногу?
– Намного лучше, чем безногий инвалид, передвигающийся на маленькой тележке с помощью утюжков.
– Однако! – воскликнул Виктор, не сумев сдержать волну дрожи, прошедшую по всему телу. Явившаяся перед глазами картинка могла лишить радости жизни кого угодно. – Умеете вы утешать…
– Жалеть и утешать надо слабых духом и стремящихся к смерти, – важно изрёк один из жрецов, которого звали Фериоль. – Тебе это не грозит.
– Откуда вы знаете? – В данный момент пришелец настолько явственно припомнил все свои прежние горести и неоднократное желание умереть, что голос его сорвался.
– Видим по твоему теперешнему состоянию. Умереть тебе не страшно, тебе просто невыносимо чувствовать себя калекой. Но даже если и такое случится, ты не бросишься от горя в пропасть, а продолжишь идти к новым целям.
– Если бы так всё было просто… Ладно, тогда что вы мне посоветуете в моём данном положении: я должен отправиться с армией в поход в империю Красное Море. Как это сделать?
– Через месяца полтора ты вполне сносно сможешь передвигаться верхом.
– Я выезжаю через два, максимум три дня.
– Дальновидный расчёт. – Кажется, жрец Тернадин позволил себе некое подобие улыбки. – Верхом глупости было бы выехать сегодня.
Его коллега пожал худыми плечами:
– Хотя особо никакой разницы я не вижу. Что завтра, что сегодня…
Виктор грустно чмокнул опухшими губами:
– Да нет, сегодня никак не успеем. – Затем осторожно пошевелил не менее распухшим носом. – Но я вас готов на коленях умолять: что-нибудь за два дня придумайте. А? Я серьёзно! В Шулпу мне надо войти вместе с войсками Побережья.
Оба старика надолго уставились друг на друга, и уже только одно это их упорное молчание могло означать, что придумывать им нечего. Но вместо печального отказа
