зудело, и, хотя он совершенно точно знал, что вся боль осталась внизу, искушение протянуть руку и потрогать не пропадало.
– Все, – торжественно заявил барон, доставая из кармана пузатую бутылку. – Я готов к длительному пребыванию в твоем обществе, друг. Мой дворецкий теперь уверен, что у меня есть тайная любовница. Подслушивает, небось, под дверью. А там – тишина.
– Мне не наливай, – предупредил Тротт, глядя, как блакориец ловко откупоривает вино.
– Что, даже не лизнешь? – со слезливым сочувствием поинтересовался фон Съедентент, подгребая к себе бокал.
Природник покачал головой – вино полилось густой красной струей. Как кровь. Не окреп он настолько, чтобы справиться с ослаблением самоконтроля, который приносит алкоголь.
– Ты мне щиты поставь, прежде чем надерешься, – напомнил он и перевел взгляд на дымящихся аппетитным парко́м перепелов.
– Не боись, мой маленький, – гнусно хихикнул Мартин, отхлебнул из бокала, зажмурился блаженно, – папа защитит тебя от злого внешнего мира. Да и вообще, Макс, – добавил он серьезно, – что тебе со мной угрожает?
– И все же, – настойчиво попросил Тротт. – От физического и ментального воздействия, Март.
– Какой же ты зануда, – буркнул Мартин, отставляя бокал. Через несколько секунд рыжий маг поблескивал свеженькими, крепенькими щитами, которые постепенно приобретали прозрачность. – Теперь-то ты удовлетворен?
– Вполне, – инляндец подвигал плечами и заметно расслабился. Тут же и желудок напомнил о том, что нужно поесть что-то еще, кроме обычной порции глюкозы, и голова закружилась немного – от облегчения и слабости. – Расскажи мне что-нибудь, Март. Только не о бабах, умоляю.
– А о чем еще? – наигранно удивился блакориец, с аппетитом отправляя в рот ломтик белой рыбы.
– Например, почему ты сейчас дома, а не со своей принцессой.
– Она, увы, не моя, – спокойно ответил Мартин и сделал большой глоток вина.
Тротт поднял на него глаза, дернул губами, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Ел неторопливо, спокойно, поднялся, сделал себе чаю; фон Съедентент пил и пил и тоже молчал. Очень неприятно молчал. И Макс сделал над собой усилие.
– Расскажешь? – спросил он.
Мартин запустил руку в черные волосы, покачал головой. И поделился все-таки:
– Что тут рассказывать, Малыш? Не любят меня женщины. Черт, как это жалко прозвучало, – хохотнул он невесело и снова налил вина. Он почти не ел.
– Ты нам все уши о своих любовницах прожужжал, – сдержанно напомнил Тротт. Он уже жалел, что спросил.
– Макс, – почти с жалостью произнес барон, – ты, конечно, почти уже заново девственник, но должен понимать, чем куча баб, перебывавших в моей постели, отличаются от женщин особенных.
– Как Вики? – поинтересовался инляндец, грея руки о чашку с чаем. – Почему ты так себя с ней ведешь, кстати?
– Вики, – мечтательно улыбнулся Мартин. – Вики… Малыш, ты
