крупно и они читаются прекрасно.
Так вот: какое-то время назад – точно не скажу, я ж не все номера изучаю – газета снова перешла на более крупный шрифт! Я могу ее всю пробежать беглым взглядом. Ну спасибо. Вот оно, внимание к нуждам простых людей! В этом – проявление подлинного демократизма, в смысле дойти до каждого, и уважение прав людей, у которых не орлиный взгляд.
Газета Проханова и сам он – вообще в некотором роде такая лакмусовая бумажка. Если человек начинает брызгать слюной, узнав о моем теплом отношении к «соловью Генштаба» и том, что я с ним даже выпиваю периодически, я горестно вздыхаю: ну что же это, а где широта взглядов-то? Нешто мы не цивилизованные люди? Но, думаю, все это пройдет. Я сам жестко ругал Проханова в прессе за его статьи, за то, что он считался идеологом путча 1991 года. Каюсь. Но это ж было 15 лет назад. Но сегодня даже крайне правые люди уровня Чубайса и его окружения сотрудничают с Прохановым! Они возили его на Бурейскую ГЭС и показали, что станцию, которая стояла недостроем с того самого путча, РАО ЕЭС достроило. И люди там трудятся и прекрасно себя чувствуют. Проханов репортажем про это занял всю свою газету. Чего же боле.
Но у нас же полно людей, которые хотят быть либеральней самого Чубайса… Для них Проханов нехорош.
Снимаю перед ними шляпу.
Еще я снял ту же самую шляпу перед Прохановым за его заметку про Саддама Хусейна, который им назван героем и мучеником XXI века.
«Ты согласен с этим выводом?» – строго вопрошал меня автор. Ну, я такими категориями не мыслю, но могу сказать, что казнь эта меня сильно огорчила. Я не принципиальный противник смертной казни, насчет маньяков еще подумать надо. Но что касается президента страны и отца нации, то чтоб его ТАК наказывать, надо быть ну по крайней мере дедушкой, причем этой же самой нации. Знаете, когда Петр I вешает царевича Алексея или Иван Грозный убивает сына дубинкой, это грустно. Но если б то же самое учинил какой-нибудь сосед, то это было бы менее политкорректно. В общем, я с Прохановым согласился в том, что Саддама ни в коем разе нельзя было вешать. На мой взгляд, его следовало бы посадить в одну камеру с – кого он там мочил, курдов? – с Аджаланом. Они бы там могли сколько угодно обмениваться мнениями о том, насколько курды хороши или плохи. У турок хватило ума не вешать своего политзаключенного, при том что он даже и президентом-то не был!
Кстати, неплохо б напомнить общественному мнению, что оно само и виновато в курдской проблеме: им же пообещали государственность, когда разваливали Османскую империю. А потом кинули. Ну где ж эти антиаджалановские правозащитники, отчего они молчат? И Саддаму не пришлось бы решать курдский вопрос так радикально, если б за курдов вовремя и всерьез вступилась эта вот общественность.
Проханов – в отличие от американцев, несущих по всему миру знамя демократии и прав человека, – мой план одобрил. Но с одной оговоркой: ребята должны были не вдвоем сидеть, а втроем – им бы еще подселить Френкеля.
– Ну это-то зачем? – удивился я. Злодейства, вменяемые
