style="font-size:15px;"> – А ты можешь? Угадать?
– Да не буду я играть в ваши игры! – Хватаю поводок, словно спасательный трос, и наматываю на руку – так крепко, что он больно впивается в кожу. Оскар послушно вскакивает. – Все, я домой.
– Пожалуйста, тебя никто не держит. Но мне почему-то кажется, что тебе любопытно.
Мое молчание – знак согласия.
– Колитесь. – От ярости я едва могу говорить.
– Поле желтых цветов. Злых. Под ними корчится на земле маленькая девочка. Этот рисунок наводит ужас. Он небрежный и настоящий.
Рисунок Лидии. Она работала над ним часа два, подпевая Аланис. Пластиковая улыбка на пластиковом лице.
Лидия раньше смеялась, что не может нарисовать даже Снупи.
Про девочку на рисунке она не рассказывала. Мне сразу захотелось увидеть.
Я бросила поводок и присела на краешек стула. Из горла уже сами собой рвались слова:
– А как вам такое? Множество раз я рисовала одну и ту же занавеску. Снова и снова, пока глаза на лоб не полезли!
– Вот это уже кое-что. Хорошее начало.
Голос у него становится чуть выше. Надежда?
Я вставляю ключ в первый из двух замков на входной двери. В голове крутятся мысли о стерильно-белых лабораториях, деревьях из колючих костей и крошечной статистической надежде на то, что один из трех кусочков неопознанных покойниц поможет поймать преступника. Всю дорогу до дома Сюзанны молчали. Замок поддается не сразу, и, пока я вожусь с ключом, чья-то тень подкрадывается сзади и сливается с моей. Я невольно охаю.
– А чего это ты такая дерганая, Сью?
Евфимия Аутлер, наша соседка справа. Для меня она Эффи, для Чарли – мисс Эффи (несмотря на пару неудачных браков), а для пары противных мальчишек из округи – мисс Эффигела. Бывшая ученая и профессор, бывшая шпионка и начинающая душевнобольная, которая вдобавок регулярно называет меня Сью. Нет, не из-за моего прошлого, а потому что так зовут ее единственную дочь. Та живет в Нью-Джерси и о матери не вспоминает; когда Эффи исполнилось восемьдесят, она сказала себе «С глаз долой – из сердца вон» и перестала ей даже звонить.
– А нечего так подкрадываться. Как дела?
В правой руке у Эффи – небольшой продолговатый предмет, завернутый в фольгу (такую измятую, что, кажется, ею пользовались снова и снова со времен Великой депрессии). В левой руке – ваза с букетом, составленным рукой профессионального флориста. Желтого и черного в этом букете нет. На голове у Эффи панама в синюю клетку, которую мы с Чарли купили ей в подарок на пляже Галвестона. На морщинистом, выдубленном солнцем лице сверкают глаза хулиганистого подростка.
– Я испекла банановый хлеб. С булгуром. И вот цветочки несу – какой-то парень на вашем крыльце оставил. Я подумала, что ветер может опрокинуть вазу. Да, и нам надо кое-что обсудить.
– Как мило с вашей стороны! Спасибо. – Я отпираю второй замок. Щеколда тоже немного проржавела. Надо этим заняться.
