нет. Но видя, как эти люди ему добродушно улыбаются, и то, что при них не было оружия, что немаловажно, всё-таки решил пригласить их в свой дом.
– Проходите, чего уж… Простите, что сразу не впустил-то, тута такие дела творятся, м-да. – Он прошёл до окна и сел за дубовый стол, а друзья уселись на стоящую рядом низкую лавку. В углу был устроен грубо сложенный камин, а у соседней стены располагалась простая деревянная лежанка, служившая хозяину постелью.
Бард спросил: – Значит, все сбежали?
– Да-да, на третий же денёк. А вы, выходить, про наше-то горе ведаете?! Неужели и в городе об этом знают? Впрочем, удивляться не приходиться, люди отсюда-то все тудой отправилися. Один я тутова остался, значит. Да ещё пёс мой со мною. Только, чуть темно настанет, мы и носа со двора-то не кажем – страху вокруг, что жуть.
– Так, дед, давай-ка по порядку. Кто первый обнаружил пещеру? – задал новый вопрос Бард. Раз он решил провести расследование, то не мешало бы узнать все подробности, прежде чем соваться неизвестно куда.
– А-а, то наши лесорубы. Прибегают с лесу, возле горки который, кто ж там был, э-э… погоди-ка… сейчас вспомню… Абрахам – вот кто! Ну и ещё двое с ним… Глаза круглые, во-от такие, – дед изобразил двумя морщинистыми руками глаза прибегавших мужчин – получилось довольно крупно и впечатляюще. – Кричат во всю глотку, что, дескать, в пещере в лесу, где они рядом проходили, шум, вой, будто волчий, и голоса непонятные. Переполошили всех, напугали… сид это, и всё тут, а значится, и работать, и жить здеся нельзя! А я им поперёк: – Мож, говорю, людишки лихие тама, а? Заразбойничали, да и тихорятся в пещерке-то…
– Ну и? Проверять не ходили?
– Как не ходили? Ходили… еле-еле, с трудом превеликим старосту уговорил! Да токо пользы чуть… Как подошли ко входу, а оттуда вой нечеловеческий и голоса шепчущие. Староста первым-то и побёг, а остальные уж по его примеру. Срам. Как возвернулись, так за день барахло в телеги загрузили и тикать. Опять пришлось уговаривать, чтобы хоть в город сообщили, а то ведь не хотели сперва-то.
– А ты не побоялся остаться, так?
– Так. А чего мне? Я старый – всё едино скоро помру. Да и стыдно бежать лисе подобно от какого-то лая собачьего. Лиса понимает: раз лай, значится собаки, вот и бежит. А мы ещё хуже получается: звуков неизвестных испужались и дёру! Куда это годится? Я на своём стою: воры там, и всё!
Бард погладил бородку, улыбнулся, посмотрел на деда и сказал:
– До темноты ещё часа четыре—пять, как думаешь, успеем налегке до этой «воющей» пещеры дойти?
Дед помолчал с минуту, хмуро смерил гостей глазами, и только потом ответил: – Тудой ходу час от силы, прямо за лесопилкой тропка в лес идёт, до горки. Я токо сомневаюсь, ведь при вас-то оружия не видно, чем обороняться думаете, коль придётся, а?
– Так барду оружие не полагается, окромя арфы! – засмеялся Бард, и весело подмигнул Маркусу, сидящему рядом с очень
