гаек», что было воспринято либеральной интеллигенцией крайне негативно. Либералы не могли простить власти, что она взяла сторону державников, и делали все от себя зависящее, чтобы раскачать лодку. Ими намеренно раскручивалась еврейская проблема, шла негласная поддержка диссидентского движения. Любая инициатива властей, направленная на стабилизацию ситуации, либералами либо саботировалась, либо выполнялась таким образом, что это только дискредитировало саму власть. Взять того же Элема Климова.
Приступая к работе над «Агонией», он задумал вложить в свое произведение такую «фигу» против действующей власти, которую легко должны были распознать не только сведущие люди, но и рядовые зрители. Говоря проще, картину разложения царской власти Климов собирался проецировать на тогдашние брежневские верхи. Ведь это был тот период конца первой половины 70-х, когда советский пропагандистский аппарат начал усиленно раздувать культ Брежнева, а западная пропаганда пыталась всячески его дискредитировать (например, «вражьи голоса» в лице радиостанций «Голос Америки», «Свобода», Би-би-си постоянно вбрасывали в уши советских людей слухи о загулах дочери генсека Галины).
В январе 1974 года, когда Климов снимал вторую серию, на съемочной площадке побывала корреспондентка журнала «Советский экран» И. Германова. Она взяла интервью у режиссера, которое вместе с большим репортажем (целых две полосы!) будет опубликовано в апрельском номере журнала. Объясняя смысл своего фильма, режиссер произнес монолог, который люди сведущие сразу связали с современной советской действительностью – надо было только заменять одни слова на другие. А сказал режиссер следующее:
«Не только Николай II был бессилен управлять Россией. Разброд и хаос царили во всей правящей верхушке. Общий язык не могли найти не только Правительствующий Сенат, Государственная дума и другие органы власти, ожесточенная борьба за влияние шла и внутри них…
Одной из характерных, симптоматичных фигур этого времени стал Григорий Распутин. Чудовищная, как назвал ее Ленин, фигура. Это был безграмотный человек, влияние которого на царя и на ход государственных дел в 1915–1916 годах было огромным. Практически ни одно назначение на государственные посты не проходило без его участия. Авантюрист и мистификатор, он чувствовал себя как рыба в воде в упаднической, пронизанной мистицизмом атмосфере двора. Распутина окружали проходимцы, дельцы и психопатки. Он был связан с крупными банкирами, министрами, царедворцами, духовенством – не было сферы государственной жизни, в которую он бы не вмешивался. Это позволит дать в фильме широкую панораму падения нравов всей верхушки тогдашнего общества…»
Как ни странно, но Климов практически без всяких препятствий довел съемки картины до своего логического конца. Хотя при желании любой редактор мог распознать ту «фигу», которую он заложил в центр сюжета. Но никто даже не возразил. Скандал разгорелся позже – во время приемки картины.
25 сентября в Госкино СССР состоялся просмотр «Агонии». На него сбежалось
