гуру и учителей, которых я когда-либо встречал?
Начну с того, что, придя впервые к нему на встречу, я не смог сразу распознать его среди других людей в комнате. Почему? Потому что всегда, когда я встречал какого-то гуру, чувствовалось, что «энергия» течет из определенной точки в пространстве-времени. Рядом с Махараджем количество «энергии» было огромно, это была магнетическая сила, которая затягивала меня в Его присутствии, но не было ощущения, что «энергия» исходит из Него или от Него лично. Более того, он выглядел совершенно обычно. Он не носил белые одежды и длинную бороду, не облачался во все оранжевое и не брил голову. Он одевался и выглядел, как любой другой в его районе. Не привлекая к себе внимания (как он часто повторял, «ты не личность» или «никакой личности не существует»), «Он» просто сидел на полу и курил биди (тонкие индийские сигареты, скрученные из листьев тенду[1]). Не было никакой духовной игры, никакого притворства, никакой иерархии или организации, – абсолютно никакой игры.
Как-то Он сказал: «Я здесь не для того, чтобы копить учеников».
Но общий эффект оказался прямо противоположным – меня притягивало к нему как магнитом. Его «способ бытия» (бхаав) внушал мне благоговение, я чувствовал глубокое почтение, по мере того как пытался «воспринять» и впитать каждое сказанное им слово.
Еще одним фактором, который делал Махараджа таким уникальным, было то, что «Он» никогда ничего у меня не просил, ничего от меня не хотел, одним словом, ничего от меня не требовал. Он был полностью сосредоточен на ученике, на преданном, а не на себе как гуру. Он никогда не пытался подогнать меня под какую-то модель, роль или систему верований. Именно поэтому я абсолютно Ему доверял, я знал, что Он всегда «на моей стороне».
Другой уникальной чертой Махараджа было то, что Он вновь разжег мое изначальное отношение к «духовности» как к «поиску того, кто ты есть на самом деле». И хотя это всегда было центром моих желаний и моего понимания, я сбился с пути, потерявшись в культурных и духовных мифах и поверив в «духовную игру». Это незаметно привело к тому, что вместо «поиска того, кто я есть на самом деле» и «погружения» я научился «соответствовать».
И еще одним аспектом уникальности Махараджа была его невероятная прямота и конфронтационный стиль обучения. Поскольку Махарадж ничего от вас не желал и не хотел, не требовал, чтобы вы вернулись домой и открыли какой-то центр или стали частью организации, выполняющей какую-то миссию, он мог себе позволить быть прямым и резким. Стиль его обучения был настолько прямым, что временами причинял нестерпимую «боль», но одновременно прояснял, очищал, высвобождал, одним словом, приносил свободу.
Если вы задавали вопрос, то получали или прямой и ясный ответ, или встречный вопрос, толкающий глубже в самоисследование. Его встречные вопросы направляли и фокусировали подобно дзенским коанам или лазерному лучу. Они поглощали мое внимание и разрушали мои концепции.
«Эта вера в „я есть“ – от чего она зависит? Эта вера,
Азиатское эбеновое дерево. –
