до рога?
– Вы разве не местный?
– Нет. – Он начал медленно ее вытягивать, отклоняясь назад и продвигаясь к краю доски.
Наконец Джоу почувствовала, что трясина отступает и отпускает ее ноги. Финн по-прежнему тянул ее буквально по миллиметру, как в замедленной киносъемке.
– Я не из этих краев, – продолжил он спокойно, будто они вели светскую беседу, – но я гораздо ближе к своему дому, чем вы.
Не ослабляя хватки, он чуть подался назад, стараясь удерживать равновесие, чтобы она вновь не увязла.
У него есть опыт. Он ведь не раз вытаскивал Горацио.
Будто прочитав ее мысли, Финн сказал:
– Горацио тяжелее вас.
– Спасибо. Кажется, вы говорили, что он весит под центнер?
– Так оно и есть. Ну а вы, думаю, потянете килограммов на девяносто вместе с прилипшей к вам грязью, – шутливо заметил он. – А где вы живете в Австралии?
– В Сиднее, в основном.
– Я видел фотографии города. Очень красивое здание оперного театра.
– Да. – Слова давались ей с трудом.
Отпустив ее руки, он подхватил ее под мышки, продолжая медленно тянуть. Теперь Джоу находилась так близко от него, что чувствовала тепло его груди у своего лица. Это было странное ощущение. Ей одновременно хотелось и прижаться к нему, и отодвинуться. Все-таки она прижалась.
– У нас прекрасные пляжи, – едва вымолвила она, гордясь собой, что еще в состоянии говорить.
– Что, и никакой грязи?
– Нет.
– Отлично. А теперь расслабьтесь и позвольте мне закончить работу.
Джоу полностью расслабилась в его объятиях. Ощущение не поддавалось описанию. И все сработало. Трясина ослабила свою мертвую хватку, и Джоу коснулась коленями спасительной доски. Но Финн по-прежнему крепко прижимал ее к груди.
Она провела в трясине целый час, промерзла до костей, испугалась почти до умопомрачения. Сейчас наступила реакция, и Джоу забила крупная дрожь. Если бы не сильные руки Финна, она могла бы соскользнуть с доски и снова провалиться в трясину. У нее кружилась голова, и ее подташнивало.
Он держал ее, и она ему позволяла. Он был ей сейчас нужен.
Это наваждение какое-то. Ей никто не нужен. Она поклялась себе в этом в десять лет, когда у нее поменялось уже пять опекунов. Она прокричала об этом своей приемной матери, когда та пыталась объяснить ей, почему Джоу должна переехать жить в другую семью.
– Все нормально, – орала она. – ты мне не нужна. Мне вообще никто не нужен.
Ее приемная мать расплакалась, а Джоу не проронила ни слезинки. Она к этому времени разучилась плакать.
Но сейчас она впервые за долгие годы снова была близка к слезам. Ее спаситель держал ее так крепко, что она не смогла бы вырваться, даже если бы захотела. Она уткнулась лицом в его грудь и слышала биение его сердца. Он гладил ее по голове, приговаривая:
– Успокойся, уже все позади. Ты в безопасности.
